Семейный бизнес. От перемены мест... (СИ)

-- Ну вот и хорошо, -- обрадовалась я, что у нас в распоряжении есть такой золотой человек. В конце месяца обязательно премию ему выпишу. Если, конечно, Соболев не решит, что от моего присутствия в галерее убытков больше, нежели приносимой пользы, и не уволит от греха подальше, -- Где мне его найти?

-- Я позвоню, -- помощник достал из нагрудного кармана очки в тонкой золотистой оправе и стал тыкать пальцем в телефон-раскладушку так тщательно, как это могут делать только пожилые люди.

Как бы мне не хотелось поскорее освоить новое рабочее место, а работать придется в старом кабинете еще как минимум пару дней: пока новую мебель доставят, пока соберут, пока само помещение отмоют. Хорошо хоть стены и пол в приличном состоянии, нужно только шторы правильные купить, такие "воздушные".

"И получится не кабинет, а пироженка!" -- вредно добавило подсознание. Порой мне кажется, что говорит оно голосом мамы и иногда Регинки.

Глава 9

Пока мы хлопотали по поводу переезда, наступило время обеда. Но я пребывала в такой эйфории, что есть нисколечко не хотелось. Хотелось наконец-то сесть и поработать как следует, чтобы не думали люди, что новая управляющая только ремонтом и занимается. Марк Абрамович покачал головой и самолично сервировал придиванный столик в старом кабинете.

-- Нельзя же так, Мария Аркадьевна, -- выговаривал старик, разливая чай по фарфоровым чашечкам, -- Вы хоть чайку с шоколадом выпейте.

Огорчать старика не хотелось, тем более он на двоих накрыл, а значит ко мне присоединится, поэтому я театрально вздохнула и присела на диван. Чай оказался ароматным и терпким настолько, что я отнюдь не пожалела о согласии, хотя кофе мне и больше по душе. Рядом с расписным заварочным чайником бывший управляющий примостил поднос с конфетами, шоколадом и почему-то сыром. Причем сладости были настоящие, а не какие-нибудь суррогаты с эмульгаторами и соевым лецитином. Похоже тут знают толк в чайных делах и шоколаде.

За обедом Марк Абрамович рассказал о галерее, о том, как тут было до реставрации и даже немного о маме Егора, в честь которой тот и назвал галерею. Оказалось, она была перспективной и талантливой художницей, очень чуткой и доброй женщиной, а в единственном сыне души не чаяла. Егор же, когда мама была жива, был более открытым и эмоциональным, а после ее смерти захлопнулся как коробка, стал все держать в себе и даже от отца отдалился, что и не удивительно, ведь ему тогда было пятнадцать -- самый что ни на есть подростковый кризис.

Старика я слушала с удовольствием: где ж еще удастся почерпнуть столько ценной информации о женихе и его семье. Не Марину же расспрашивать. В общем, обед прошел для меня приятно и с пользой.

Вторую половину рабочего дня я посвятила документам, в которых отчасти смогла разобраться с помощью консультации Егора. А что разобрать не удалось -- с удовольствием разъяснил Марк Абрамович. Вот уж кто -- находка для меня и для галереи: отзывчивый, профессиональный и безукоризненно вежливый человек. А еще высококлассный специалист и обладатель почти энциклопедических знаний. С таким помощником мне можно магистратуру и не оканчивать -- вряд ли там смогут научить большему. На прямой вопрос о том, почему он не хочет и дальше управлять галереей и не обидно ли ему быть помощником зеленой девицы, кардинально не годящейся для этой должности, старик ответил, что уже в том возрасте, когда хочется приходить в галерею исключительно ради искусства, а управление передать кому-нибудь надежному. А кто может быть надежнее будущей жены владельца, в добавок еще и молодой, и с профильным образованием. А опыт со временем придет, для того он, Марк Абрамович, и здесь, чтобы помочь мне во всем и быть за дело своей жизни спокойным.

В общем, на душе у меня отлегло и более ничего не металось, мешая сосредоточиться на деле. А под конец рабочего дня я и вовсе так увлеклась, что пропустила приход Соболева.

-- Привет, -- склонился он над столом, заглядывая в бумаги. От неожиданности я аж подпрыгнула и чуть было не опрокинула чашку с остывшим кофе, что пристроила по левую руку пару часов назад.

-- Зачем так пугать-то, -- выдохнула я, картинно схватившись за сердце. Правда хвататься правильнее было бы правой рукой и за левую грудь, а не наоборот, но сделала, как сделала. Будем надеяться, Егор смысл послания понял.

-- Ты домой-то собираешься, работяга? Если б знал, что ты на работе пропадать начнешь, никогда бы не предложил тебе это место.

-- А сколько времени, -- заозиралась я по сторонам. Ясное дело, часов нигде не было.

-- Начало седьмого, -- Соболев постучал по крупному циферблату собственных наручных часов.

-- О, -- потерла я лоб, -- а я и не заметила.

-- Хочешь куплю тебе будильник и буду заводить на без пяти шесть? Сможешь всем говорить, что пашешь от звонка до звонка.

-- Ха-ха, очень остроумно, -- не оценила я и стала прибираться на столе: домой действительно уже пора, да и поесть было бы неплохо. Абрамыч, конечно, как мог снабжал меня провизией в течение дня, но полноценным питанием это назвать никак нельзя.