Семейный быт башкир.ХIХ-ХХ вв.

Похоже, что два события, два обряда - наречение имени новорожденным и обручение их - слиты воедино. Как установить, так было в действительности или это лишь фольклорная традиция?

М.Бурангулов дает далее полное описание обряда под названием бишек туйы (праздник колыбели). Если родились девочка и мальчик примерно в одно время, но в разных родах, родители через друзей или специальных сватов (яусы) просватывают детей и на этом торжестве устраивают обряд наречения имени. На это празднество приглашаются две супружеские пары в качестве посаженых отцов и матерей (эхирэтлек-эсэ)* младенцев. Обряд проходит в доме родителей девочки. Суть обряда сводится к следующему. Родная мать девочки берет ее на руки и передает посаженому отцу, а мальчика передает посаженому отцу уже не мать, а родной отец. Посаженые отцы подбирают имя младенцам (исем табалар) и передают их в руки посаженых матерей. Те, в свою очередь, с благопожеланиями и называя их имена, кладут детей рядом в одну колыбель. Присутствующие, друзья родителей, сваты-посредники преподносят подарки, накрывают детей принесенным ими одеялом. Мать девочки подносит гостям кумыс или кислый мед. Хозяева одаривают посаженых родителей, гостей, поют куплеты (әйтем ҙйтөү) в честь младенцев - "новобрачных”. Заканчивается обряд увеселениями, пиршеством. Автор не сообщает о сроках проведения описываемого пиршества. Только в одном из куплетов говорится, что прошло уже сорок дней, как дети появились на свет (Буранголов. С.4). Для обряда, связанного с наречением имени, вероятно, это последний срок, так как по поверьям башкир ребенка нельзя было долго оставлять без имени.

В народе и литературе более известен обряд обручения, не сопряженный с наречением имени. Б.М.Илуев, наблюдения которого относятся к 70-80-м годам XIX в., пишет: "Большею частью башкиры, более или менее состоятельные... просватывают своих дочерей еще в колыбели. Обряд сговора происходит так: богатый башкир, имея сына 1-го или I ^1/2 года, обращается к богатому же башкиру, у которого есть малютка дочь, с предложением породниться с ним, и начинается уговор относительно Колыма. . . Когда обе стороны согласились, то при свидетелях родители жениха и невесты пьют из одной чашки разведенный водою мед или просто кумыс - так называемый "бата". С того момента девочка становится невестою жениха, и отец уже не имеет никакого права выдавать ее после достижения совершеннолетия за другого, даже и в том случае, если бы жених впоследствии оказался не подходящим по физическим и нравственным качествам и по расстроившемуся вследствие какой-нибудь случайности его состоянию". Далее Б.М.Юйуев сообщает, что отец невесты мог откупиться, отдав скот, деньги и вещи в размере условленного калыма (Юлуев, 1892. С.216-217).

Понятия "посаженый отец", "посаженая мать" мало соответствуют по значению башкирским "ахиратлек ата" и "дхиратлек &сэ". По мусульманскому вероучению, реальная жизнь - лишь временная форма существования людей, а вечная, подлинная жизнь - загробная (^хируглек, Ҡыяматлек). В буквальном переводе эти понятия означают "родители для вечной потусторонней жизни".

Во время обручения малолетних выполнялся еще один обряд: мальчика подводили к девочке и заставляли укусить ей мочку уха. Ш.Сюнчелей сообщает, что оба младенца должны были кусать уши друг другу: видимо, обычай имел местные вариации. Об этом же пишет Г.Вильданов (Вильданов. С.50). Обычай носит название кодак тешлҙтеу (колак - ухо, уши; теш-ла те у - понуд. залог глагола кусать), })ырга бабак (һырға - серьги; смысл слова Һабак неясен) или бырға туйы ("свадьба сережек"). Похоже, что и сам обряд, и его название указывают на какую-то забытую роль в ритуале ушного украшения һырға.

Помолвка младенцев, судя по данным литературно-фольклорных источников и сведениям информаторов, в ХУШ-Х1Х вв. и в более отдаленное время имела довольно широкое распространение, в первую очередь среди зажиточных слоев общества. Питательной почвой для обычая было стремление каждой из сторон еще более укрепить свое экономическое состояние и социальный статус. В любом случае уплата калыма, достигавшего иногда огромных размеров, частями, а не единовременно была выгоднее, менее болезненной. Кроме того, сговор двух семей, а в более глубоком прошлом - двух общин о женитьбе детей являлся некоей гарантией, правда, не всегда прочной и надежной, их союза и взаимной помощи на довольно длительное время. Несмотря на традиционность такой формы помолвки,’ ее органическую связь с хозяйственно-бытовым укладом и идеологией кочевнического общества, она, однако, никогда не обладала универсальностью, не являлась всеобщим правилом, а в конце прошлого и начале нынешнего столетия стала чрезвычайной редкостью. Причиной тому - подвижность кочевнического общества, неустойчивость социального и имущественного положения его членов, бедность и нищета рядовых общинников, достигшая уже во второй половине XIX в. крайних пределов.