Семейный человек

– Взгляни, кто там, Мэриан, и постарайся выпроводить.

Она вышла из столовой, на ходу сделав роботу знак наполнить пустой стакан Беттигера. Ее лицо свело от боли.

– Я не понимаю, – пожаловался Стюарт Рейли, – почему БПС проявляет такую жестокость во всем, что связано с контролем над рождаемостью. Неужели нельзя дать человеку небольшую отсрочку?

– Оно так и делает, – напомнил ему адвокат, аккуратно складывая бумаги в портфель. – Разумеется. Если должен родиться ребенок, на которого получено разрешение, ваш доход может без всяких последствий понизиться на девятьсот территов – это уступка непредвиденным обстоятельствам. Но две тысячи, целых две тысячи…

– Нет, это несправедливо! Чертовски несправедливо! После того как вы родили и вырастили ребенка, какое-то паршивое Бюро забирает его у вас…

– Довольно, Рейли, не будь ослом! – резко оборвал его Беттигер. – Я твой адвокат и собираюсь помогать тебе, насколько хватит моих знаний и опыта, но я не желаю слушать, как ты несешь чепуху, в которую сам не веришь. Имеет смысл планировать семью или нет? Или мы будем уверены, что каждый ребенок рождается с прочными шансами на достойную и счастливую жизнь, что он нужен и дорог, или возвратимся к безответственным методам рождения детей прошлых столетий?! Форма 36-А – символ планирования семьи, а извещение о лишнем ребенке – только оборотная сторона медали. Все имеет свои издержки.

Рейли опустил голову.

– Я не спорю с этим, Клив. Я только… только…

– Сейчас тебя, что называется, припекло. Мне очень жаль тебя, искренне жаль. Но, видишь ли, когда ко мне приходит клиент и говорит, что по рассеянности пролетел над запретной зоной, я использую все свои юридические знания и каждую свою жалкую извилину, чтобы помочь ему и чтобы он отделался наименьшим штрафом. Но если он не ограничивается этим и начинает доказывать, что правила уличного движения никуда не годятся, я теряю терпение и велю ему заткнуться. Так же и с контролем над рождаемостью: понадобился целый ряд правил, чтобы воспроизводство человеческого рода происходило более разумно.

Голоса, доносившиеся из прихожей, вдруг оборвались. Они услышали характерный для Мэриан звук: что-то среднее между вскриком и визгом. Мужчины вскочили и выбежали к ней.

В прихожей рядом с Мэриан стоял Брус Робертсон. Закрыв глаза, она держалась рукой за стену; как бы боясь упасть.

– Мне очень жаль, что я ее так расстроил, Стив, – быстро произнес художник. Его лицо было очень бледным. – Видишь ли, я хочу удочерить Лизу. Фрэнк Тайлер рассказал мне, что произошло.

– Ты? Ты хочешь… Но ты же холостяк!

– Да, но я принадлежу к пятой группе. Мне разрешат удочерить Лизу, если я сумею доказать, что создам ей обстановку такую же благоприятную, как женатая пара. Так я и сделаю. Я хочу только одного – чтобы она официально носила мое имя. Мне все равно, как ее будут называть в школе или подруги. Она останется здесь, у вас, а я буду давать деньги на ее содержание. БПС согласится, что это самый лучший дом для Лизы.

Рейли замер, выжидательно глядя на Беттигера. Адвокат кивнул:

– Пойдет. Ведь, если настоящие родители выражают какие-нибудь пожелания относительно условий передачи ребенка, Бюро, как правило, считается с их доводами. Но вы, молодой человек, вы-то что выиграете от этого?

– Официально будет считаться, что у меня ребенок, – ответил Робертсон. – Ребенок, о котором я смогу говорить и хвастаться, как другие хвастаются своими детьми. Мне до смерти надоело быть бездетным холостяком

– я хочу иметь кого-то.

– Но в один прекрасный день ты захочешь жениться, – сказал Рейли, обнимая жену, которая с глубоким вздохом прижалась к нему. – Ты захочешь жениться и иметь собственных детей.

– Этого не будет, – тихо произнес Брус Робертсон. – Пожалуйста, не говорите никому: в моей семье был случай аневротической идиотии. Женщина, на которой я женюсь, не должна иметь детей. Сомневаюсь, что я когда-либо женюсь, но уж детей у меня, конечно, никогда не будет. Это… это моя единственная возможность…

– Ох, милый, – радостно вздохнула Мэриан в объятиях Рейли. – Вот увидишь, все обойдется.

– Я прошу только одного, – неуверенно продолжал художник, – я буду изредка приходить сюда, чтобы повидать Лизу и узнавать, как ее дела.

– Изредка! – завопил Рейли. – Да приходи хоть каждый вечер! В конце концов, ты ведь будешь вроде как член семьи. Да что я говорю «вроде»! Ты будешь настоящим членом нашей семьи, ты будешь семейным человеком!