Семейный круиз

– Да что ж такое? – с обидой произнес Джованни. – Почему бы тебе не гордиться собой?

Корд не успел ничего ответить, потому что дверь распахнулась, и к ним выбежала Роуз. Полная женщина в полиэстровых лосинах, в футболке и фартуке. У нее были седые до плеч волосы, на лице – аляповатая косметика и огромные накладные ресницы. Она сразу же заключила Корда в объятия. От нее пахло цветочным парфюмом и помидорами. Корду сразу полегчало. Одинокий голос молчал.

– Корд, я приготовила макароны зити. Ты поешь с нами?

Как хорошо в объятиях матери, принимающей тебя таким, какой ты есть.

7 / Реган

Реган проснулась в комнате дочери. Страдая от бессонницы, она частенько приходила к Флоре. Прильнув к своей сладкой девочке, она чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с собственным мужем.

Какое-то время Реган просто лежала и смотрела, как дышит Флора, любуясь изгибом ее носа и черными ресницами, контрастирующими с молочно-белой кожей. Сейчас она даже засомневалась в своем плане. Впрочем, она клятвенно пообещала себе, что с Флорой все будет хорошо.

Реган встала с кровати, потянулась в своей шелковой пижаме и прошлепала по коридору в сторону супружеской спальни. Мэтт спал, откинув в сторону одну руку, словно пытался до чего-то дотянуться. Рот его был открыт, он громко и бессовестно храпел. И Реган подумала уже не в первый раз: как он умудряется вести себя так непринужденно? Про себя Реган полагала, что ее бессонница взялась от страха потерять контроль над собой. В старших классах ее учитель рисования Альфонсо Рэгдейл говорил, что она очень красивая во сне. Если задним числом отмести грязную подоплеку данного комплимента, Реган вдруг подумала: а не получилось ли так, что подсознательно она решила, что должна быть прекрасна во сне всегда – и эта установка только разрушала ее и мешала расслабиться.

Сейчас Реган находилась в некотором смятении. Накануне позвонила мать и сообщила престранную новость: она выиграла круиз по Средиземноморью и хочет, чтобы ее дети присоединились к ней. И сама Реган, и ее брат с сестрой. «Дорогая, прошу тебя, – попросила Шарлотта. – Пока я не ушла из этого мира, позволь мне свозить вас в Европу».

Ее мать любила пафос.

– Прошу тебя! – громко повторила в трубку Шарлотта.

– Даже не знаю, что сказать. – Меньше всего на свете Реган хотела променять детей на путешествие в компании собственной матери, сестры и брата.

Пять онлайн-сеансов с психотерапевтом показали Реган, насколько все они для нее токсичны. Терапевт сказал тогда: следует принять тот факт, что они стали друг другу чужие. Нужно примириться с этим. Вот Реган и пыталась примириться. Только она скучала по ним, вот так. Иногда ей снилось, как втроем они прыгают на огромном батуте, а Шарлотта смотрит на них и разливает лимонад. Это был такой кайф – взлетать все выше и выше! Во сне Реган даже не описалась, хотя в реальной жизни с ней такое случалось во время прыганья на батуте.

– Ну, пожалуйста, – не унималась Шарлотта. – Ты же моя каляка-маляка.

Когда мать назвала ее так, Реган растаяла. После внезапной смерти Уинстона от сердечного приступа, Ли и Корд оказались слишком заняты, чтобы общаться с Шарлоттой. В их арендованном доме именно Реган оставалась с матерью на их маленькой кухне, когда та ужинала после работы. Реган забиралась на высокий стул, облокотившись о разделочный столик, сидела, болтая ногами, и смотрела на маму.

– И что бы я делала без моей любимой каляки-маляки? – говорила тогда Шарлотта. Скинув с уставших ног туфли на высоких каблуках, она входила на кухню, наливала себе вина и заглядывала в холодильник – что у нас тут есть покушать?

Десятилетняя Реган, зардевшись от счастья, приглашала Шарлотту присесть, накладывала ей в тарелку вареные овощи с хумусом, доливала в бокал вина. Иногда Реган выдумывала историю о всяких недостойных проделках одноклассниц, а Шарлотта гордилась, что ее дочь так уважают, хотя на самом деле Реган чувствовала себя одинокой и ущербной, донашивая одежду за старшей сестрой, да еще с какого-то припеку оказавшись членом YMCA [35], куда в основном входили только мальчики.

По выходным, когда мать и Корд с Ли отсыпались, Реган собирала их грязное белье и закидывала в стиральную машину, что стояла в подвале. Через некоторое время у дверей каждого члена семьи стояло по корзине чистого и аккуратно сложенного белья.

Реган вздохнула, вспомнив себя десятилетнюю – босую, с конопушками и французскими косичками. Как бы поступила та Реган в сегодняшней ситуации? Реган даже покраснела, представив, что подумает о ней та прежняя девочка. Она назовет ее домашней клушей и размазней. Реган знала, что та, другая, Реган давно бы свалила из города.