Семейный круиз

Ли опустила взгляд на свою короткую юбчонку. На фоне элегантной и женственной Реган она вдруг почувствовала себя безвкусной фифой. И что вообще она пытается всем доказать? Ли закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы вернуть себе прежнюю уверенность. Она вспомнила, как задержался на ее коленках взгляд водителя «Убера», когда она вылезала из его «Хонды Пилота». Что еще она могла предложить миру кроме собственной привлекательности?

– Вот вы где, – сказал подошедший к ним Мэтт. Ли удивилась, как поредели его волосы, да он почти лысый! Но в дорогом костюме и лоферах.

– Ты что, теперь носишь лоферы? – сказала Ли. Она не пыталась с ним кокетничать, но фраза прозвучала игриво.

– Ну да. – Взгляд Мэтта весело вспыхнул. – Нравится?

– Я не люблю лоферы, – ответила Ли.

Мэтт приобнял Реган и притянул ее к себе:

– Мне их купила Реган.

– О… – сказала Реган. Казалось, ей было неприятно, что Мэтт ее касается. – Но ты же сам хотел, чтобы…

– Все хорошо, – резко произнес Мэтт. Ли захлопала ресницами: у него голос был как у отца. Боже, подумала она. Мэтт превращается в лысеющего Уинстона. Может, именно поэтому она и выбрала его сто лет тому назад?

Ли влюбилась в Мэтта с первого взгляда (он шел по коридору Деревенской дневной школы Саванны с таким видом, словно он тут главный). Мэтт, парень из ее школы, быстрый как ртуть футбольный защитник, уверенный в себе, с хорошо подвешенным языком и внутренне раскрепощенный – в нем было все, чего так не хватало самой Ли. Но сейчас ее охватил страх. Реган была какая-то бледная. Неужели Мэтт обижает ее?

Реган взглянула на сестру, вид у той был грустный.

– Ты очень красивая, – сказала Ли.

– Я тебя умоляю. – И все же Реган залилась румянцем, а Ли вспомнила ее вечерние детские представления. Реган раздавала всем самодельные билетики на свое «музыкальное шоу», которое должно было состояться на задней веранде. Стоя в ночной рубашке на лужайке, она приветствовала зрителей и собирала билетики. А потом пела для всех своим чистым ангельским голоском. И когда Реган умолкала и все начинали хлопать, она смущенно опускала голову и краснела – прямо как сейчас.

Ли порывисто обняла сестру. Реган вся напряглась и отстранилась. Только запах ее остался прежним – она пахла детской присыпкой и земляничным шампунем.

9 / Шарлотта

Сидя в первом классе самолета (с наброшенным на ноги флисовым пледом, перед ней на откидном столике – чаша с подогретым ореховым миксом), Шарлотта кидала взгляды на своих дочерей. Поднявшись в самолет, Ли сразу же начала пить вино и болтать с соседом – молодым бородачом. Сейчас она угомонилась и крепко спала, слегка приоткрыв рот. Реган задумчиво смотрела в иллюминатор. Шарлотте хотелось понять, о чем она сейчас думает.

Шарлотта знала, что слишком резко реагирует на вычурные, объемные наряды Реган. К чему носить все эти попугаистые балахоны, если можно просто сесть на диету! Шарлотта корила себя за такие осуждающие мысли, словно это она сама что-то сделала не так.

Постепенно Шарлотта стала мягче с Реган – в конце концов, она была единственной из всех, кто остался подле нее. Но каждый раз, вспоминая о раболепии Реган перед Мэттом, о ее гиперопеке по отношению к детям, Шарлотта грустнела. Сама Шарлотта прошла через долгий и болезненный опыт, чтобы кое-что понять в этой жизни, но Реган и слушать ее не хотела. Она считала свою мать глупой, а ее советы – бессмысленными. Впрочем, сама Шарлотта избегала подобного с собой обращения – ее ранило, когда кто-то считает ее малым ребенком.

Реган помнила Шарлотту в ее худшую пору, когда та уже была одинокой матерью, вынужденной на всем экономить и потакать клиентам-нуворишам и просто обеспеченным людям. Должно быть, в представлении Реган судьба Шарлотты была антипримером: смотри, что с тобой будет, если твой муж уйдет от тебя. Ты останешься одна. Ты начнешь плакать при детях. Ты будешь пахать как проклятая, и из этого не выйдет никакого толку. Теперь, когда Шарлотта сумела вернуть себе хотя бы толику своего прежнего достоинства, ей не нравилось думать, что Реган, которая была свидетелем ее надлома и различных срывов, думает о ней, исходя из этого. Но Реган еще не видела самого страшного!

Правда состояла в том, что Шарлотта завидовала собственной дочери, но некоторая отстраненность позволяла ей не особо углубляться в собственное чувство вины и причины такой ревности.

Шарлотта не очень-то обрадовалась, что Мэтт присоединился к их семейному мероприятию. Но, поскольку он сам платил за себя, высказывание каких-либо возражений выглядело бы как попытка устроить скандал. Ну да, мило с его стороны, но Шарлотта все равно чувствовала раздражение. Мэтт был хирургом-ортопедом, и оставалось надеяться, что его срочно отзовут на работу. Шарлотта будет отправлять в небо экспресс-молитвы, чтобы именно так и произошло. Мэтт уже наломал немало дров в их семье.