Семейный круиз

Заведя мотор, она сосредоточилась на дороге. Сначала она объехала площадь Тайдуотер – здесь однажды Минни заставила Шарлотту остановить гольф-мобиль и целую вечность любовалась на птичку мухолова с хвостом, похожим на щелкающие ножницы. Затем Шарлотта свернула направо на Бренденберри: в том месте, где несколько лет назад Минни заехала на лужайку, трава до сих пор отличалась по цвету. И еще один поворот направо – на аллею Борз Нест. Дубовые ветки качались на ветру вместе с нависшим на них испанским мхом. Неотвязно мучил один и тот же вопрос.

И что же теперь?

Этот сердечный приступ, неожиданно случившийся с Минни вечером (хотя прежде у нее не было никаких проблем с сердцем – уж Шарлотта бы точно знала об этом, ведь Минни рассказывала про все свои болячки, иногда даже чересчур откровенно), свидетельствовал о том, что Шарлотта может оказаться следующей. Кто знает, сколько ей еще отмерено? И хочет ли она оставаться тут, если Минни уже там? И если она не хочет доживать свое время в отгороженном забором комьюнити на краю Саванны, то куда податься? Никто из детей не слал ей не то что открыток, а даже имейлов с приглашением погостить.

Ну да, ее дети.

Грустное и ошеломляющее открытие: трое взрослых детей Шарлотты, казалось, были потеряны не только для нее, но и для самих себя. А ведь так тяжело было выживать без мужа. Нужно было найти работу, привести в божеский вид арендованный домик, обклеив его обоями от Лоры Эшли, нужно было отбиваться от вопросов – что же на самом деле случилось с Уинстоном? Но при всем при этом Шарлотта скучала по тем временам. Вместе с тремя своими детьми она ютилась в крошечном домике в колониальном стиле – с одной на всех ванной, в которой вечно протекал душ. Тогда еще Шарлотта не понимала, что быть рядом друг с другом – это уже само по себе награда.

Трудно было поверить, что они съехали оттуда, где собирались вместе вечерами, где каждый знал про любимый завтрак другого. Вот что они сейчас едят по утрам и едят ли вообще? Маленький Корд любил скорого приготовления овсянку с яблоками и корицей, присыпаную горсткой сахара. А Реган настолько обожала пончики, что Шарлотта ставила будильник на пять сорок пять утра, чтобы перед работой сбегать в «Пабликс»[3] за свежим горячим пончиком в глазури для своей любимой доченьки. Реган входила сонная на кухню в своей фланелевой ночнушке и хватала пончик: «Мамочка, он еще теплый…» И Шарлотта сразу забывала, как тяжело дается ранний подъем. Ли предпочитала молочные коктейли «СлимФаст» – она сама их делала перед школой, просыпая на стол сухой порошок, оставляя в спешке чашку с коричневой пеной на кромке. Сама Шарлотта обожала щедро намазанные сливочным маслом английские булочки с тремя-четырьмя чашками кофе.

Вернувшись домой, Шарлотта сняла траурное платье, переодевшись в уютные белые брюки, бело-розовый с отливом полосатый топ и розовые сандалии. Лет пять назад отец Томас неожиданно заглянул к ней вечером – вот и сейчас Шарлотта не хотела, чтобы ее застали врасплох. Она подготовила на ужин крекер «Трискит», нарезку сыра чеддер, шардоне и немного перекусила под передачу «20/20»[4], в которой говорилось, как современная молодежь расслабляется, принимая галлюциногены. Не перебор ли это, когда на свете есть шардоне или «Пино Гриджио»[5]. Выложив на стол десерт (мятная шоколадка и шардоне), Шарлотта помыла посуду и переместилась в комнату, чтобы посмотреть какой-нибудь старый фильм. Ее сиамская кошечка сразу же свернулась клубком у нее на коленях.

Блаженный вечер струился под шардоне и урчание Годивы. Когда дети только разъехались, каждый вечер был сущим мучением, и Шарлотта ставила себе в заслугу, что научилась жить в одиночестве. Но Минни – Минни никогда больше не заскочит на глоток вина, и никогда больше они не встретятся на улице, чтобы совершить утреннюю прогулку вокруг лагуны, Минни больше никогда не позвонит посреди передачи «20/20», чтобы срочно высказать свое мнение о том-то и о том-то. Шарлотта снова оказалась в пустой квартире, когда время медленно и неумолимо движется ко сну. Никому, кроме разве что отца Томаса, не было дела, во сколько она ложится. И никто, кроме него, не ждал ее по утрам к мессе. Ужин с крекерами – какое убожество.

Шарлотта щелкнула пультом, переключившись на канал «Тернер Классик». На экране появилось красивое мужское лицо. «Я здесь для того, – сказал он, – чтобы объявить о начале уникального конкурса. Но прежде позвольте спросить вас: вы хотите путешествовать по миру?»

Бокал вина замер на полдороге к губам Шарлотты.

«О чем ваша история? – продолжил мужчина. – О любви? О приключениях? Как бы то ни было, у вас появляется шанс рассказать нам свою историю и поехать в круиз!»

О, у Шарлотты имелась история, способная взять первый приз. Откинувшись на подушки своей лимонно-желтой софы и отпивая мелкими глотками вино, она смотрела, как на экране сменяют друг друга картинки европейских достопримечательностей: Колизей, Акрополь и солнечный пляж, утыканный зонтиками в сине-белую полоску.