Семейный план (СИ)

- Сегодня сделают косметическую операцию Саше, - он подошел поближе, чтобы говорить тихо и положил руку на грудь, не дав ей рвануться с кровати, - не вздумай! Тебе пока нельзя голову поднимать! Надо подписать документы, - кинул планшет на тумбочку.

- Но врач же вчера сказал, что уже все! Сделали! - Она даже не обратила внимание на его руку, схватив за другую, будто пытаясь ускорить ответ.

- Да, вчера все сделали, но пришлось срезать кожу. Можно оставить так, но будет долго заживать и получится некрасивый рубец.

Она горестно вздохнула и, не выдержав, заплакала.

- Эх, прости, не умею говорить такие вещи, только расстраиваю... все не так страшно, не плачь - быстро выдернув из коробки на столике бумажный платок, он промокнул ей слезы, как вчера Сашеньке. - Сегодня ей сделают подсадку кожи и обещают, что все заживет намного лучше и почти незаметно. Лежи, лежи пока, тебе нельзя много разговаривать. И нервничать нельзя.

- Как они?

- Неплохо, спят. Только... ты знаешь, что я оказался подходящим донором? - он криво улыбнулся, увидев испуганно расширенные глаза, и сам взял ее за руку. - Тебя это не удивляет?

- Нет, - она зажмурилась и, резко открыв глаза, обреченно на него посмотрела - я не знала, как тебе сказать. Я ничего не потребовала бы от тебя. Никогда.

- Я догадываюсь, хотя и очень жалею об этом. С Сашунькой я догадался. Но, надо признать, Дима стал для меня настоящим шоком, и я пока так и не понял, где же мы встретились.

- Ну... - она отвела глаза.

- Посмотри на меня. Я не ругаюсь, я сбит с толку, ошарашен, и чувствую себя абсолютно тебе не нужным. Но все это потом... потом мы с тобой обо всем этом поговорим, не сейчас.

- Да, - она тяжело вздохнула, - обязательно поговорим... и извини меня, если сможешь. Я никак не могла предположить, что мы с тобой когда-нибудь познакомимся, тем более так... близко...

- Надеюсь, ты об этом не жалеешь? - горько проговорил он. - Обидно, если все мои желания для тебя окажутся ненужными и неважными. Тем более после такого открытия. Я не смогу сделать вид, что ничего не знаю. И не хочу отказываться от детей.

- Нет, не жалею. И... мне важно то, что ты мне говорил... и... я рада твоему желанию остаться с нами... просто... мне трудно в это поверить, - она прерывисто вздохнула и снова по щекам покатились дорожки слез.

- Не плачь, - Владимир опять промокнул платочком лишнюю влагу и тихонько погладил ее по щеке кончиками пальцев. - Мне, конечно, безумно льстит, что ты выбрала меня отцом для своих детей, практически ничего обо мне не зная, но все-таки хотелось бы узнать... почему? Почему от чужого человека? Мне как-то не верится, что я тебе так чем-то понравился... я скорее понял бы шантаж... но вот так... без всяких претензий...

- Понравился... да... но не только в этом дело... я не думала, что мы когда-нибудь встретимся, и я хотела ребенка только для себя, боялась, что кто-то еще будет иметь на него права... это трудно объяснить...

- Не так уж и трудно, я могу это понять. Меня ты и сейчас боишься и не доверяешь?

- Тебя? - она быстро взглянула на него и опустила глаза на свою руку, вцепившуюся в одеяло, накрытую его ладонью. - Тебя - нет. Тебе я уже доверяю, хотя...

- Не любишь? - придержал второй рукой ее подбородок, не давая отвести глаза.

- Люблю, - еле слышно выдохнула она, снова зажмурившись, - но еще боюсь ошибиться...

- Ты меня уже неплохо знаешь, так ведь? - она открыла глаза и, еле заметно, утвердительно моргнула. - Я всегда держу свои обещания. Дай мне возможность позаботиться о тебе и детях. Ты же выйдешь за меня? Ты же смелая! Решишься?

Она минуту помолчала и, честно глядя в глаза, отчаянно выдохнула:

- Да!

Москва, июнь-июль 2012