Семейный портрет с колдуном

Королева Гвендолин поднялась из кресла и подошла к огромному зеркалу во всю стену, расстегнув и сбросив на ходу рубашку, запятнанную кровью. Её величество долго рассматривала своё отражение, а потом сказала, не оборачиваясь:

- Ты понял приказ. Возвращайся. Я жду рождения ваших детей, Джиль. Твоих и леди Эмилии. Не считай меня чудовищем. Ты прекрасно живешь, твоей жизни ничто не угрожает, и я  осыпаю тебя милостями и подарками…

- Как поросенка, которого должны заколоть на Рождество, - подхватил Вирджиль.

- Неподходящее сравнение, - королева гневно свела брови к переносью.

- Скажите это духу Джейн.

Гневный румянец сразу сбежал с лица королевы.

- Ты знаешь, что в этом не было моей вины, - сказала она тихо.

- Нет, ваше величество, прежде всего в этом виноваты вы, - Вирджиль перетянул рану на руке. – Её смерть – на вашей совести.

- Тем, кто вершит судьбы мира, приходится быть жестокими, - ответила королева, по-прежнему глядя в зеркало. – Но ты не прав. Я не желала смерти Джейн. Она очень нравилась мне.

- Конечно, не желали, - колдун надел камзол. – Ведь речь шла о некой девушке с подходящей кровью. Вы и понятия не имели, что это Джейн. Благодаря вам Эмили осталась сиротой. А я…

- Замолчи и уходи, - перебила его королева, и глаза её опасно сверкнули. – Ты меня не понял. И вряд ли поймёшь.

- Это точно – вряд ли, - сказал Вирджиль. – Доброй ночи, ваше величество. Интересно, снятся ли вам кошмары?

Вместо ответа королева указала ему на дверь.

Вирджиль вернулся на Птичий холм поздно ночью. Моросил дождь, и в колдовском лабиринте было особенно неуютно. Больше всего хотелось выпить вина, чтобы согреться, лечь спать и проспать до обеда следующего дня. Прокравшись по коридору, чтобы никого не потревожить, Вирджиль зашёл в свою спальню и обнаружил там Эмили. На столе горела оплывшая свеча, а его жена сидела в кресле, уронив голову на сложенные руки, и спала. Но тут же вздрогнула и вскочила, протирая глаза.

- Джиль? – спросила она с тревогой и бросилась к нему. – Что с тобой? У тебя рубашка в крови!

- Немного поранился, - запротестовал Вирджиль, не давая ей раздеть его.

Но Эмили уже стащила с него камзол, стащила рубашку – и ахнула, обнаружив порез на руке.

- Тебя ранили?! На тебя напали? – она забегала по комнате, отыскивая бинты и целебные мази.

- Всё хорошо, не суетись, - Вирджиль сел в кресло, ещё хранившее тепло тела Эмили, и притянул на колени её саму.

Прижаться к ней, вдохнуть её запах, ощутить её так близко – вот это самое настоящее счастье, ради которого любые страдания – не такое уж сильное испытание. В его объятиях Эмили вдруг притихла, затаившись, как испуганная птичка.

- Где ты был, Джиль? – спросила она шёпотом. – Ты ведь был на Девином холме? Ты был у королевы?

«Сегодня ночь догадливых женщин», - подумал Вирджиль, и ответил то, что Эмили хотела услышать:

- Да, был у королевы.

- Она потребовала твою кровь? – Эмили коснулась краешка полотняного бинта, перепачканного бурыми пятнами. – Чтобы вернуть молодость?

- Да, - Вирджиль не стал больше лгать ей, потому что всё это уже не имело значения.

- Твой отец убил мою мать по приказу королевы?

Вот и прозвучал вопрос, которого колдун опасался. Но Эмили спросила, и надо было отвечать.

- Речь шла об особой крови, чтобы помочь королеве сохранить молодость и красоту, только мой отец перестарался. Прежде чем использовать кровь для её величества, он опробовал ритуал на моём брате и на муже Икении. А потом и на себе – тут он пожадничал, но омолодиться хотят все, не только венценосные женщины. Для него Джейн была всего лишь расходным материалом, даже не уникальным. Он не особенно церемонился – Джейн ведь не единственная, у кого подобная кровь.

- Но за всем этим стояла королева?

- Ей было обещано чудодейственное лекарство, и она его получила.

- И сегодня ты опять дал ей свою кровь?

Вирджиль помедлил, прежде чем ответить - слишком уж ярко горели глаза Эмили.

- Как бы я ни относился к старухе, - сказал он, - только она может править этой страной. Это государство существует лишь благодаря её стараниям. Она – великая правительница, и я не вижу ей замены.

- Не пора ли этой великой правительнице жить своей жизнью, не забирая чужие? – веско спросила Эмили. – Моя мать, ты… Сколько ещё кровавых жертв ей нужно?

- Я – живой, - напомнил Вирджиль.

- Надолго ли? – воскликнула она. – Почему ты терпишь это, Вирджиль?

- Интересуешься, почему бы мне не убить её? – усмехнулся он. – Думаю, колдуну Майсгрейву надо остановиться с убийствами. Он и так слишком постарался.

- Не хочешь убивать – сотри ей память, - напористо продолжала она. – Пусть забудет о крови. Пусть старится, как все люди. Ты ведь – великий колдун! Почему не сбежишь от неё?