Семейный портрет с колдуном

Голос его окутывал меня колдовским флёром, связывал, порабощал и я почти готова была сказать – да, не желаю…не желаю…

- Вы уедете сегодня же, - колдун прижал меня к себе крепче, дыхание его стало жарким, прерывистым, губы почти касались моей щеки. – Уедете и никогда больше не вернётесь.

- Нет, - я с трудом произнесла это короткое слово, но произнесла – и сразу стало легче, будто колдовские путы порвались, выпуская на свободу мою свободную волю. – Какое вы имеете право решать… - я возмущенно посмотрела на него, и в ту же секунду наши губы соприкоснулись.

В поцелуе.

В настоящем поцелуе.

Это было возмутительно – целоваться с невестой собственного внука, да ещё в присутствии других! Я чуть не отправилась в обморок, представив, что именно сейчас мастер Леонсио выглянет из-за мольберта!.. Вот так картину он увидит!..

Я попыталась отстраниться, но колдун схватил меня за подбородок, удерживая, и поцелуй стал совсем неправильным… Я и подумать не могла, что можно целоваться так… Так настойчиво, с такой алчностью, с такой беззастенчивой страстью…

Губы его терзали мои губы, принуждая открыть рот, и когда я уступила – немедленно скользнул языком, коснувшись моего языка, напирая, завоёвывая…

Это было уже слишком, и я оттолкнула графа, ощущая себя, как в бреду – в голове звенело, глаза застилал туман, а коленки постыдно дрожали, и от этой дрожи я стала противна сама себе.

 Граф немедленно прекратил атаку языком, но зато пустил в ход зубы – прикусив мою нижнюю губу. Прикусил быстро, жестоко, заставив меня всхлипнуть от боли и неожиданности.

В следующую секунду он оторвался от меня, развернув к себе спиной, заставив принято ту позу, которую одобрил художник. И очень вовремя! Мастер Леонсио как раз высунул голову из-за мольберта. Меня трясло, как осинку на ветру, и если бы колдун не подпирал меня сзади и не держал на плечи, я бы точно свалилась на пол. Но мастер радостно завопил:

- Чудесно, леди! Замрите! Я должен подобрать краски! – поглядывая на меня, он торопливо растирал краски. – Нежный румянец… - донеслось до нас с Майсгрейвом бормотание, - светлая охра… кармин… пожалуй, немного белил… да, белила – нежный румянец, нежный румянец…

- У вас совсем нет стыда! – произнесла я, когда обрела дар речи.

- Совсем, - согласился граф.

- Чего вы добиваетесь?!

- По-моему, я уже сто раз говорил вам о своих намерениях.

- Но Аселин ваш…

- Вы не выйдете замуж, - сказал он мне на ухо. – Вы не поняли, Эмили? Не выйдете. Я не позволю. Не заставляйте меня прибегать к жестоким методам. Мне совершенно не хочется принуждать вас.

- А что вы делали сейчас, осмелюсь спросить? – его наглость злила до дрожи. Да, злила! И эта дрожь была именно от злости! Потому что иначе и быть не могло! Не могло… Или могло?.. Я запуталась в своих желаниях и чувствах, как будто попала из реального мира в какой-то странный, наполненный карточными персонажами. И яркие картинки закружились вокруг меня хороводом – королева пик, валет треф, червовая дама… Красное и черное слилось, запестрело пятнами… Мне захотелось сжать виски, чтобы прогнать эту картонную пляску, но голос Вирджиля Майсгрейва вернул меня в огромный зал, залитый светом.

- Вы не поняли, что я с вами делал? – продолжал шептать он. – Если не распробовали, то я готов повторить. И сделаю это с радостью.

- Только попробуйте, - произнесла я с ненавистью.

- Вам не понравилось?

- Ничуть!

- Не верю, - хмыкнул он. – Почему тогда вы так раскраснелись?

- От возмущения!

- Ой, - произнёс он с насмешливой издевкой. – Вот я – возмущен. Вы столь бессовестно меня соблазняете, что я скоро кончу прямо в штаны.

- А? – залепетала я, растеряв всё благородное негодование.

Как можно выражаться настолько… настолько вульгарно?.. Мастер Леонсио снова вынырнул из-за мольберта и удовлетворенно кивнул, похвалив мой румянец. Румянец? По-моему, я стала красная, как вишня, залившись этим самым румянцем до корней волос.

- Не верите? – шёпотом поинтересовался колдун. – Хотите, докажу? – и он прижался ко мне бёдрами, так что я ощутила выпуклую твёрдость, уперевшуюся мне в поясницу.

Бежать! Бежать как можно дальше! И как можно быстрее! Я рванулась из цепких рук Вирджиля Майсгрейва, и он не стал меня удерживать – только расхохотался, когда я рванула к двери, задрав до колен шедевр портновского искусства.

Мастер Леонсио горестно возопил, но мне уже не было никакого дела до семейного портрета. Пусть колдун один позирует для него, а меня напишут отдельно. Или не напишут совсем – не обижусь!

Мне оставалось шагов пять до спасения, когда входная дверь открылась и на пороге возникла её величество королева Гвендолин. Она была без сопровождения, в простом домашнем платье – светло-сером, безо всяких украшений. Золотистые волосы струились по спине и плечам - распущенные, как у девушки, и сама королева казалось совсем юной. Она вошла и закрыла за собой дверь, преграждая мне путь, а я остановилась, как вкопанная, потому что бежать было некуда.

- Куда это так спешит невеста? – спросила королева с улыбкой. – Сеанс уже закончился? Я хотела посмотреть, подошло ли вам платье, леди Валентайн.