Семейный портрет с колдуном

- Конечно, в глазах общественности это и правда выглядит, как невероятная сказка, но мы всегда относились к дорогой Эмилии, как к равной. Она благородного рода, у нее прекрасное образование, к тому же они с Аселином так любят друг друга…

- Их любовь видна даже мне, - подхватил граф, и от его взгляда я невольно поёжилась, хотя милорд Майсгрейв великолепно улыбался, показывая ямочки на щеках. – Так трогательно и мило…

Я ощутила в воздухе повисло нечто почти физическое – страх, досада, злорадство, злоба… Мне казалось, я чувствую всё это так явно, будто пробую на вкус блюдо за блюдом. А может, мне чудится? Никогда раньше я не была такой чувствительной. Неужели это присутствие королевского колдуна настолько лишило меня душевного равновесия?

После ужина я успела привести в порядок причёску и заменила помятый цветок на свежий, но каждый раз, когда граф во время беседы делал движение рукой, мне становилось не по себе и я спешила посмотреть в зеркало. Кто знает, что он вздумает наколдовать мне в следующий раз? Может, свиной пятачок.

О королевских колдунах говорили многое – об их искусности, беспринципности и… богатстве. Говорили, что они умеют доставать золото из воздуха, а избавиться от неугодного человека могут посредством одного-единственного слова. Правда это или нет, я не знала. Но судя по тому, что пережила первую встречу с Вирджилем Майсгрейвом, не всё из рассказов было правдой.

  Вирджиль. Имя ему совершенно не подходило. Оно перекатывалось на языке серебряным бубенчиком, а голос колдуна был низким, густым, немного ленивым. Зелёные глаза то и дело вспыхивали, отражая пламя свечей. Как у кота. Как у злобного и хитрого лесного кота. А кота невозможно назвать звоном серебряного бубенчика.

- Ты почему так смотришь на него? – зашептал мне на ухо Аселин.

- Нельзя? – я перевела взгляд на жениха. – Он и в самом деле - советник королевы?

- Первый тайный советник, - выдавил Аселин.

- Ты не сказал мне об этом.

- Просто не думал, что это важно.

- Он так молод… - я не удержалась и снова посмотрела на колдуна. – Он, действительно, твой дедушка?

- Да, двоюродный. Я тебе потом расскажу…

- Спасибо, что хоть расскажешь, - сухо отозвалась я.

Аселин выглядел пристыженным, но извиняться не стал. Я слушала беседу колдуна с леди Икенией – шквал незнакомых имён, вельможи, о которых я не имела ни малейшего представления, какие-то события – вроде бала орхидей... Совсем другой мир. Неужели, мне придётся жить в нём? Аселин говорил, что мы будем жить в Саммюзиль-форде. Сначала снимем дом, а к концу года начнем стройку своего родового гнезда. Зачем нам ехать в столицу? Надеюсь, если и придётся – то только для того, чтобы сыграть свадьбу. Как-то раньше я не задумывалась, что свадьба наследника Майсгрейвов – дело больше политическое, чем личное.

- Всё, мои дорогие! Пора спать! – объявила леди Икения. – Время к полуночи, скорее отдыхать.

- Очень вовремя, Ики, - тут же отозвался граф. – Мечтаю об отдыхе, - и посмотрел на меня, улыбаясь кошачьими глазами.

Я постаралась не заметить этого взгляда, распрощалась со всеми и, действительно, только и мечтала – лечь поскорее в постель, но Аселин, целуя меня в щеку, успел шепнуть:

- Через час жду тебя в гостиной, надо поговорить.

О чём разговаривать глухой ночью? Я собралась возразить, но промолчала. Мы с Аселином скоро поженимся. Вполне понятно, что жених хочет побыть наедине с невестой.

А невеста с женихом, получается – не хочет?

Я испытала угрызения совести за такую духовную чёрствость, но тут же успокоила себя тем, что во всём виноват граф Майсгрейв. Это его появление выбило меня из колеи, и остальных тоже. Не зря господин Бо сказал, что никто не любит двоюродного дедушку Джиля.

В своей комнате я умылась, молоденькая горничная, приставленная ко мне леди Икенией, помогла раздеться и причесаться на ночь. Когда девушка ушла, я накинула поверх ночной рубашки бархатный халат и, дождавшись установленного времени, выскользнула в коридор. Даже если я кого-то встречу, то скажу, что просто проголодалась, и не хотела беспокоить слуг.

Было темно, только внизу, у основания лестницы, горела масляная лампа под стеклянным колпаком. Держась за перила, я начала спускаться, и когда была уже на середине лестницы, услышала голоса. Аселин что-то говорил – раздраженно, немного визгливо, а отвечал ему… граф Майсгрейв. И говорил он тихо, но грозно, без насмешки – совсем не так, как за столом.

Первым моим порывом было развернуться и убежать, но тут граф произнес моё имя, и я замерла, обратившись в слух.

2. Полуночные разговоры ни к чему хорошему не приводят

- …других тебе мало? – закончил фразу Вирджиль Майсгрейв.

- Я женюсь только на ней, - упрямо произнёс Аселин.

– Вокруг тысячи девушек, - колдун заговорил тихо, вкрадчиво, и я как наяву увидела опасные искорки в зелёных глазах – словно лесной кот, который мурлычет и ходит кругами, прежде чем броситься на жертву. - Есть и красивее, и богаче, и благороднее по рождению…