Семейный позор

Сезар очень плохо принял замечание сына. Он встал и, выпрямившись, объявил всему семейству:

— Какое несчастье быть героем и при этом выслушивать от родного сына всякие пакости! Фу! Я иду спать.

— Без ужина?

Дед секунду колебался, но самолюбие взяло верх.

— Да, я не стану есть!

И тут уж всем стало ясно, что старик не на шутку разобижен. Только Фелиси, погрузившись в блаженные грезы, ничего не замечала. Решив немного разрядить атмосферу, Селестина подошла к мужу и обняла его за плечи.

— Да ну же, Элуа! Почему ты не хочешь честно сказать, что гордишься сыном?

— Не могу гордиться легавым, Титин![14]

— Даже если он самый лучший из всех?

Слова жены, видно, тронули Элуа.

— Разумеется, это несколько меняет дело…

Но Селестина довольно неловко продолжала настаивать:

— Бруно теперь не позор, а гордость нашей семьи!

Элуа тут же ощетинился:

— А кто тогда, по-твоему, я?

— Ты? Ты — Великий Маспи!

И это было сказано с такой нежностью в голосе, с такой любовью, что Элуа оттаял. А поскольку он и вправду чувствовал себя великим, то лишь коротко заметил:

— Это верно.

Селестина, Пэмпренетта, Бруно и бабушка расцеловали главу семейства, и Маспи, стараясь скрыть, как он растроган, заявил:

— У каждой семьи есть какая-нибудь тайна… все что-нибудь скрывают… Вот мы и не станем особенно распространяться, что мой сын — полицейский. И благодаря покровительству Матери Божьей в какой-то мере это даже немного лестно… если принять в расчет обстоятельства… Скажем, это просто случайность, и ничего подобного никогда больше не повторится… Пэмпренетта, поклянись мне, что твои дети никогда не пойдут работать в полицию!

Но девушка не успела найти подходящий ответ, потому что Фелиси вдруг опустилась на колени рядом с отцом. Щеки ее горели, глаза сверкали.

— Папа, я должна кое-что тебе сказать…

— Что именно, моя голубка?

— Я хочу выйти замуж…

— Ну? И ты тоже?.. А ты об этом не догадывалась, Селестина?

— Немного…

— Ага, понятно! Женские секреты и шушуканья, а? И как зовут того, кто надеется украсть у меня дочь?

— Жером…

— А чем он занимается в жизни, сей молодой человек, которого ты называешь просто по имени?

— Он полицейский инспектор, папа.

Селестина вовремя успела оторвать пуговицу на воротнике Элуа, иначе Великого Маспи наверняка хватил бы удар.