Семейный заговор

— Вот именно. Пока мы ничем важным не располагаем. Теперь пришло время для серьезной молитвы. У меня есть сильное подозрение — строго между нами, — что сейчас мы можем рассчитывать только на случай. Поэтому лучше помолиться. Пока же посмотрите этот список. — Он бросил на стол листок бумаги. — Вместе с Министерством внутренних дел и ребятами из полиции нужно проверить, насколько надежно охраняют этих лиц. Хотя следующей жертвы может среди них и не быть. Все зависит от того, на какую сумму рассчитывает наш приятель, — миллион, полмиллиона, или у него более скромные аппетиты.

После ухода Грэндисона Буш просмотрел список. В нем было свыше тридцати имен тех, кто входил в высший эшелон власти Англии. Он начал прикидывать, что произойдет после похищения, скажем, наследного герцога, премьер-министра или министра финансов, как придется заминать это дело и втайне выплачивать выкуп. Через несколько минут он и думать перестал о каком-то Джордже Ламли с его подружкой мадам Бланш Тайлер.

Когда Бланш приехала вечером в Рид-Корт, мисс Рейнберд мучила жестокая мигрень. Она уже начала подумывать, не отложить ли назначенный на вечер визит мадам Бланш, но все-таки решила принять ее. Обязательно выполнять намеченное — это у нее в крови.

Накануне вечером Бланш разговаривала с Джорджем по телефону, и он рассказал ей все, что удалось узнать в Брайтоне. Перед отъездом к мисс Рейнберд она еще раз набрала его номер в надежде узнать что-нибудь новенькое. Но телефон молчал. Джордж вернулся чуть позже: по дороге домой он решил пообедать в пригородном ресторанчике, а потом, съехав с дороги, около двух часов подремал в машине.

В холле Бланш встретил и принял пальто Ситон, высокий и седой старик, на лице которого, казалось, навечно застыло торжественное выражение. Всю свою жизнь он был слугой и выработал особое чутье на людей. Согласно его классификации, Бланш стояла на одной из последних ступенек социальной лестницы, даже ниже, чем он сам. Нельзя сказать, что она ему не нравилась. Хотя он был одного возраста с мисс Рейнберд, но всегда смотрел с удовольствием на хорошеньких женщин. Ему было отлично известно, зачем мадам Бланш приезжала к его хозяйке. И вовсе не потому, что он любил подглядывать в замочные скважины или судачить с прислугой. Кое-что он чувствовал, о чем-то догадывался и уже сделал собственные выводы. Он знал, чем занимается мадам Бланш Тайлер. Миссис Куксон, приехав как-то к ним в дом, весьма громко распространялась на эту тему.

Приняв пальто Бланш, Ситон слегка откашлялся и произнес:

— Должен заметить, мадам Бланш, хозяйка сегодня чувствует себя неважно. Постарайтесь ее не утомлять.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы меня предупреждаете, Ситон.

— Благодарю вас, мадам.

Он вышел, унося пальто Бланш, недовольный, что эта женщина, в которой, он был уверен, текла цыганская кровь, назвала его просто Ситоном.

И без предупреждения Бланш сама бы заметила и почувствовала, что у ее подопечной сильная головная боль. Об этом говорили темные круги под глазами и резко проступившие морщинки. К тому же Бланш всегда чувствовала чужую боль: даже на улице, приблизившись к прохожему, она могла определить — болен ли он или просто чем-то расстроен.

Она поздоровалась с мисс Рейнберд, подошла к ней поближе и сказала:

— Садитесь поудобнее. Для начала давайте избавимся от головной боли.

Заметив удивление мисс Рейнберд, она, улыбнувшись, пояснила:

— И тело, и дух человека, каждый своим способом, сообщают нам о своем состоянии.

— Вы просто взглянули на меня и увидели это? — спросила мисс Рейнберд.

Бланш засмеялась:

— Да, боль окрасила вашу ауру в зелено-фиолетовый цвет. Кроме того, — она почувствовала, что об этом надо непременно сказать, — я и так знала, меня предупредил ваш слуга. Он очень беспокоился о вас и сказал, что вы сегодня не в своей тарелке. Откиньте, пожалуйста, голову на спинку стула.

Мисс Рейнберд сделала, как ей указали. Бланш встала позади нее и начала медленно массировать лоб кончиками пальцев. После нескольких пассов боль начала отступать и вскоре исчезла совсем. Мисс Рейнберд подумала, что мадам Бланш все-таки необыкновенная женщина. Ведь она могла скрыть то, что ей сказал Ситон. Если в ней и было что-то жульническое, то она весьма умело это скрывала. Да, определенно, у нее есть какие-то способности: она будто вытянула боль кончиками пальцев.

Закончив, Бланш села в кресло и спросила:

— Похоже, мисс Рейнберд, с вами никогда ничего подобного не происходило?

— Да, вы правы. У вас замечательный дар.

— Но помочь можно только тем, кто этого хочет.

— А что, разве бывает наоборот?