Семейный заговор

Шубридж прошел еще с полмили и спустился в долину. Неподалеку начинались поля, на которых уже зеленела молодая кукуруза. В этих местах часто пролетали стаи грачей, но иногда встречались и одиночки. Он подождал немного и наконец заметил пролетавшего мимо грача. Шубридж отвязал ястреба, и тот сразу же резко взмыл ввысь в погоне за птицей. Грач заметил хищника. Поблизости не было спасительных деревьев, и он попытался набрать высоту, но тщетно. Ястреб кругами заходил над добычей, поднимаясь все выше и выше в небо. Наблюдая охоту, Шубридж вспомнил, как первый раз его сын пустил своего ястреба на грача — это остается в памяти на всю жизнь. Конечно, и потом бывали захватывающие моменты, но все это уже не то. Первый подстреленный фазан, первый пойманный руками лосось — все это уже в прошлом, таких острых ощущений становится все меньше. В прежние времена жизнь и смерть находились в равновесии. Но сейчас у природы просто нет сил, чтобы бороться со всей грязью и нечистью, производимой человеком. Моря и реки превращаются в сточные канавы, земля отравлена, и ничто не в силах остановить этот процесс. Единственный выход — найти кусочек чистой земли и отгородиться ото всей этой мерзости.

Ястребу удалось подняться на сотню футов над своей добычей. Он сделал ложный выпад, пытаясь заставить грача опуститься ниже к земле. Тот полетел вниз к спасительной ограде поля, и тогда ястреб, сложив крылья, начал камнем падать на добычу. Шубридж услышал свист рассекаемого воздуха. Примерно в сотне футов от земли ястреб настиг жертву и, ударив ее, тут же взмыл вверх. Грач закувыркался в воздухе и рухнул на землю. «Красивая смерть», — одобрил Шубридж.

Возвращаясь домой, он думал о сыне. Учебный год близился к концу, скоро он вернется домой. Они отправятся на машине путешествовать в Шотландию, Ирландию. Если не удастся подыскать подходящее место, придется отправиться за границу — в Норвегию, Швецию или Канаду. У них нет сентиментальных чувств к родине, они точно знают, что им нужно. Они с сыном прекрасно понимают друг друга. В их стремлениях нет ничего философского или романтического. Это чисто физическое желание выжить. Им нужно место, которое стало бы их крепостью, где их потомки веками могли бы жить в нетронутом уголке дикой природы. Многие посмеялись бы и назвали его проект чистым безумием, но ему на всех наплевать.

Вернувшись домой, жена рассказала: «Ивнинг Эко» поместила маленькую заметку о том, что найдено тело Бланш Тайлер. Затем она приготовила ужин для архиепископа: копченую форель с картофелем и салатом. Она отнесла еду в подвал и вернулась оттуда с номером «Дейли Телеграф». На первой странице газеты архиепископ написал: «Я бы предпочел „Таймс“».

Шубридж бросил газету в камин, он не собирался ничего менять. Хотя он относился к архиепископу с известной долей уважения, этот человек не существовал для него как личность. Похищенный — просто ценность, которую Шубридж скоро выгодно продаст.

Джордж и мать Бланш сидели на кухне и пили виски. Он принес целую бутылку. Старушка решила поддержать компанию, хотя всегда предпочитала чай. Смерть дочери выбила ее из колеи. Они пили виски из дешевых стаканчиков. Миссис Тайлер использовала их скорее по привычке — теперь она была хозяйкой и могла распоряжаться дорогой посудой Бланш.

Джордж постепенно привыкал к мысли о том, что Бланш мертва. Так бывает почти со всеми — сначала остро переживают горе, а затем покорно возвращаются к прежней жизни.

— Как вы думаете, она знала, что беременна? — спросил он.

— Нет, она была слишком занята другими делами и уверена, что с ней ничего подобного не случится. Хотя как можно быть в чем-то уверенным: жизнь полна сюрпризов.

— Я бы женился на ней тут же. Бедная моя Бланш!..

— Навряд ли. Она не из тех, кто выходит замуж. Я не хочу сказать, что она избавилась бы от ребенка. Она, конечно, родила бы и отдала мне его на воспитание. Знаете, ведь я тоже не была замужем за ее отцом.

Джордж налил еще виски. Тяжелый выдался день, но сейчас, вечером, он чувствовал себя немного лучше. Случилось то, что случилось, и надо это пережить.

— Когда вы мне позвонили сегодня утром, у меня точно все оборвалось. Ни за что бы в это не поверил! Бланш садится в машину, закрывает окна и… Нет, не понимаю. Конечно, ее уже нет в живых, но чтобы она сделала это вот так…

— А меня это не удивило.

— Что вы имеете в виду?

— Разумеется, я испытала шок — как если бы узнала, что ее сбили машиной. Но не более.

— Я вас не понимаю.

— Откуда тебе понять! Я сказала им в полиции: «Это семейное дело». Я никогда не говорила, но, думаю, она догадывалась, от детей ничего не скроешь.

— Ее отец покончил с собой?