Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5

— Кто вас обидел? Неужели Степа?

— Да ты что, Тася!

— Значит, тетя Надя? Да?

— Милая Тася, никто меня не обижал.

— Почему слезы?

— Так, сами навернулись. — И снова Анна через силу улыбнулась. — Вот приехала… Ну как вы тут, Тася?

— Хорошо! — Тася повернулась перед зеркалом, как бы желая показать, как ей к лицу платье официантки с коротким, в кружевах, передничком. — Вот только Степе без привычки трудно. Редактор и то ему поручает, и это от него требует. И все срочно! Знаете, мама, Степа пишет и в редакции, и дома. От бумаги не отрывается… А это что? — Тася раскрыла мешок. — Картошка! Вот хорошо, что привезли. Сейчас я пожарю. Вы любите жареную картошку с салом и с луком? Степа очень любит! Сало у нас есть, то, что вы дали. И лук найдется.

— Подсобить?

— Управлюсь! Я быстро.

Тася сияла косынку, подтянула передничек. Стройная, красивая, с закрученной на затылке косой, она убрала со стола папку, бумаги, чернила и занялась приготовлением картошки.

— Плохо, что у нас один стол.

Анна смотрела на статную, с топкой талией невестку, на ее проворные руки, быстро и умело очищавшие клубни, и радовалась, что у ее сына такая славная жена. «Может, всю жизнь и проживут играючись и радуясь. А может, и не проживут? Кто знает! Пойдут дети, а с ними припожалуют всякие горести»…

— Наш «Подсолнух» днем работает как столовая, а вечером как ресторан, — рассказывала Тася, ставя на примус сковородку с мелко нарезанной картошкой. — Степа всегда приходит за мной. До полуночи, пока я кончу работу, сидит дома и пишет, а потом идет меня встречать.

— Что же он по ночам пишет? — спросила мать.

— Как матери, скажу вам по секрету: пишет повесть.

— О чем же та повесть?

— Про любовь.

— Ну и как? Получается?

— Не знаю… Еще мало написано.

Когда на столе уже стояла сковородка с подрумяненной картошкой и по комнате расходился запах жареного лука, Анна, принимаясь за еду, спросила:

— Тася, а у тебя как на работе?

Тася двинула плечами.

— У меня что главное? Старание. — Тася попробовала картошку, взяв ее вилкой. — Вкусная!.. И еще на моей работе нужно иметь особый подход к посетителям, а у меня мало опыта. Не научилась еще. По вечерам, особенно в субботу и в воскресенье, народу бывает много. Все столики заняты… А работа мне нравится. Отдежурю смену и сутки свободна, могу постирать, приготовить для Степы обед. Был у меня смешной случай, я вам расскажу. Посетители, особенно когда выпьют, дают официанткам «на чай». Смешно! Я сказала Степе. Как он рявкнет на меня: «Не смей! Если, кричит, возьмешь хоть десять копеек, я жить с тобой не стану». Сумасшедший!

— Мужа, Тася, надо слушаться, — посоветовала Анна.

— Да я и так слушаюсь. — Тася поставила на стол чашки, чайник. — Варенье к чаю у нас то, что вы дали… И еще сознаюсь вам: Степа не хочет, чтобы я оставалась в «Подсолнухе». «Осенью, говорит, поедешь учиться в Степновск». Там есть пищевой техникум. Сам он тоже собирается учиться — заочно.

— Учитесь, дети, пока молодые, — сказала Анна, наливая себе чаю. — А вот как с жильем? Наступят холода…

— Мы переберемся к тете Наде, — не задумываясь, как о чем-то давно решенном, сказала Тася. — У нее комната и большая, и теплая.

С улицы долетели частые сигналы автомобиля. В раскрытую дверь Анна увидела подкативший к воротам «Запорожец» рыжего цвета.

— Вот и Коля приехал за мной. — Анна встала. — Спасибо, дочка, за угощение. Ежели вам что потребуется, то дайте знать. Живете-то близко.

— Хорошо, мама.

Анна обняла Тасю, поцеловала в румяную щеку и не спеша направилась к машине.

19

Белокурая миловидная девушка раскладывала по полкам толстые папки и не обращала внимания на топтавшегося у порога Степана. Льняные ее волосы, спадавшие на плечи и на щеки, мешали ей, закрывали глаза, и она, подобрав их, с улыбкой взглянула на Степана и спросила:

— Вы из «Кубанской зари»?

— Да. Я вчера опоздал.

— Степан Беглов?

— Откуда вы меня знаете?

— Отец о вас говорил. Он же редактор «Кубанской зари».

— И что же он обо мне говорил?

— Хвалил… Ему все, кто служил в армии, нравятся. А почему же вы вчера опоздали?

Степан сказал, что его задержали непредвиденные обстоятельства, а что вот сегодня он нарочно пришел пораньше. В это время распахнулась дверь и вошел Елистратов, рослый, представительный мужчина с завьюженными сединой висками. Он поставил на стол тяжелый, набитый бумагами портфель, поздоровался за руку с девушкой и со Степаном и сказал:

— Вот хорошо, что сегодня вы не опоздали. — И к девушке: — Люся, позвони Трифонову, пусть приходит ровно через час. Товарищ корреспондент, часа времени нам, полагаю, хватит?

Степан утвердительно кивнул и по-солдатски оправил под поясом гимнастерку.

— Тогда прошу в кабинет, — сказал Елистратов. — Не станем терять времени. Люся, подберите материалы Холмогорского комплекса.