Семена огня

— И это тоже. Ладно, не отвлекайся, а то с дворецким придется говорить нашей крошке Элли, а у нее это получается, как бы сказать, чтобы не травмировать детскую психику, своеобразно. Давай, отточенный коготь двухвостого льва[1], рви в клочья коварные замыслы мерзопакостных отщепенцев. Кстати, к вопросу об отщепенцах. Валет, ответь Джокеру-2.

— Ой, — послышалось на канале закрытой связи, — извините, никак не могу привыкнуть к голосам, вдруг раздающимся в голове. Ощущение, будто сходишь с ума.

— Ничего, вот окончательно двинешься мозгами, и все станет на место. Еще скучать будешь — где же голоса, на кого в трудную годину оставили? Ладно, субъект с подвижной психикой, по делу есть что-то новое?

— Здесь довольно странная история, — пустился в объяснения Бастиан. — Я подошел к пирующим воинам как раз в тот момент, когда один из них рассказывал, как дремлющего в тени вяза Дагоберта собственноручно пригвоздил копьем к дереву, да так ловко, что тот еще все видел, руками-ногами дрыгал, а поделать ничего не мог. Меня едва не стошнило. А эти радуются, хохочут, заливаются пивом!

— Так, Валет, быстренько возьми себя в руки. Если на Базу вернешься, я тебе организую абонемент в школу танцев, там все изящно и галантно. А здесь такая вот хрень с ушами. А иногда и хуже.

— Но все-таки странно. Не разбойника-душегуба какого-нибудь в чаще прикончили, а любимого народом государя, который, между прочим, установил мир в землях франков, заботился о простом люде, о просвещении.

— Звучит чересчур благостно, чтобы быть правдой. Это надо еще уточнить. Такой большой заговор просто так, от балды, возникнуть не мог.

— Вот и я так подумал, — отозвался Бастиан. — Спросил у ближайшего вояки за столом, чему все так радуются, чем был плох Дагоберт. Тот уже изрядно накачался, а может, увидел, что я чужестранец, и давай мне изливать душу, как он ненавидит всяких ублюдков с не нашей кровью.

— В смысле, это ему-то, безродному размахаю, кровь Дагоберта неподходящая? Он шо, с дуба рухнул? Да чище только дистиллированная вода!

— Не совсем так. Действительно, существует легенда, я вспомнил: жена Клодиона, правителя франков, якобы гуляла по берегу моря, и тут из вод появилось чудовище и овладело ею.

— Овладело, в смысле, ну — овладело?

— Так говорится в легенде.