Семеро против Ривза

— Я зелаю зениться на миз Рив, — нахально улыбаясь, заявил молодой человек.

— Ах, вот как, вы зелаете, вот оно что, — сказал мистер Ривз.

Наступило молчание.

— Меня зовут Гомбо, и я зелаю зениться на миз Рив, повторил молодой человек, улыбаясь еще нахальнее. — И добавил: — Огюстен.

Мистер Ривз мгновенно почувствовал исключительную неприязнь к мосье Гомбо (Огюстену). По правде говоря, ему сразу захотелось двинуть мосье Гомбо (Огюстена) в скулу. Мосье Гомбо — субтильный, змеевидный молодой человек с гладко прилизанными темными волосами и глазами как у Рудольфо Валентино — был похож на материализовавшееся аргентинское танго. Короче говоря, он принадлежал к разряду именно тех мужчин, которые таким людям, как мистер Ривз, всегда казались самыми гадкими, презренными людишками на свете. Мистер Ривз молча и свирепо глядел на него во все глаза.

— Ну вот что, мистер Гомби, — сказал он наконец, и голос его задрожал от разнообразных эмоций, выразивших его враждебное отношение к личности мосье Гомбо и еще более враждебное — к предполагаемому браку. — Самое лучшее, что вы можете сделать, это убраться отсюда подобру-поздорову. Можете зайти ко мне завтра в десять часов утра, и я с вами поговорю по душам.

— Вы оскорбляете меня! — воскликнул мосье Гомбо, сжав кулаки, скрипнув зубами и вспомнив Аустерлиц.

— Не мелите вздора! — сказал мистер Ривз, вспомнив Ватерлоо. — Вон отсюда!

Мосье Гомбо (Огюстен) подпрыгнул и встал в боксерскую стойку.

Марсель положила руку ему на плечо и произнесла что-то на ломаном чрезвычайно скверном французском языке:

— Puisque c'est ta volonte, ma chere, je n'ai qu'a m'incliner [58], — галантно сказал мосье Гомбо. — Apres tout c'est ton pere! [59]

— Ты не должен обижать Огюстена, папочка, — сказала Марсель. — Он женится на мне.

— Ах, он зенится, — с язвительной иронией передразнил жениха мистер Ривз.

Марсель, мешая французские слова с английскими, быстро зашептала что-то на ухо мосье Гомбо (Огюстену). Он слушал ее внимательно, время от времени кивая головой, затем улыбнулся уже совсем нагло.

— Parfait, cherie, parfait [60], — сказал он, когда Марсель умолкла.

— A tout a l'heure, monsieur mon beau-pere, a nous deux! [61]

И с этими словами мосье Гомбо (Огюстен) выскользнул из комнаты, точь-в-точь как самая поганая гадюка — по мнению мистера Ривза, но по мнению самого мосье Гомбо — как настоящий современный д'Артаньян.

Несколько позднее, изливая свою душу, как всегда, исполненному сочувствия мистеру Саймонсу, мистер Ривз под большим секретом признался ему, что в эту минуту он был совершенно сбит с панталыку — другого слова он подыскать не мог, — именно сбит с панталыку. Он беспомощно смотрел на Марсель, не зная, что сказать, что предпринять.

Марсель же, наоборот, казалось, прекрасно понимала, что нужно делать. Она сменила халат на одно из самых нарядных своих платьев, причесалась, напудрилась и очень искусно накрасила губы, пока мистер Ривз с несчастным видом наблюдал за ней, пребывая в том жалком состоянии, которое он впоследствии и описал в письме к мистеру Саймонсу.

— Ну, пошли обедать, — спокойно и дружелюбно сказала Марсель. — Я проголодалась.

При этом предложении, которое в подобных обстоятельствах было воспринято мистером Ривзом как верх цинизма, хотя обычно не вызывало в нем ничего, кроме приятного отклика, возмущение его наконец прорвалось наружу.

— Бесстыдница! — воскликнул он. — Так просто вам это не сойдет с рук, мисс! Ступай ко мне в комнату сию же секунду!

— Ах, перестань ты сердиться, папочка, — беспечно ответила Марсель. — Это просто потому, что ты голоден. Тебе нужно пообедать, и ты сразу почувствуешь себя лучше.

— Не рассуждай! — сказал мистер Ривз сердито, но несколько нелогично, ибо он как раз собирался задать Марсель кое-какие вопросы и получить на них ответы. — Ступай ко мне в комнату!

Марсель повиновалась, слегка пожав при этом плечами, что у нее всегда получалось как-то оскорбительнее всяких слов. Мистер Ривз яростно захлопнул и запер на ключ дверь ее номера и зашагал следом за Марсель по коридору. У себя в спальне мистер Ривз также с треском захлопнул и запер на ключ дверь, что было уже несколько излишне, если, конечно, он не предполагал увидеть мосье Гомбо в обществе Атоса, Портоса и Арамиса, явившихся, чтобы силой похитить мадемуазель.

— Сядь! — приказал он.

Марсель села и хладнокровно закурила сигарету. Мистер Ривз подошел к столу и дрожащей рукой налил себе хорошую порцию виски с содовой. Отхлебнув половину, он едва не произнес по привычке: «А-а, вот теперь другое дело!» — но, по счастью, вовремя опомнился, осознав, что стоит перед лицом большой Семейной Трагедии. Он тяжело опустился в кресло напротив Марсель.

— Так вот почему ты не захотела поехать в Монте-Карло! — с горькой иронией произнес он. — Так вот почему тебе захотелось остаться со своим старым папочкой?

Марсель ничего не ответила, но с раздражающим равнодушием продолжала безмятежно курить, — она явно считала этот вопрос бессмысленным.