Семеро против Ривза

— Моя дорогая, — сказал он, — это очень мило и великодушно с вашей стороны, хотя, должен признаться, нам с Игги совсем не легко предоставить вам столь продолжительный кредит. Но я вполне понимаю, почему вы предпочитаете не говорить сейчас об этом с мистером Ривзом. Я сам просто не выношу людей, которые обращаются ко мне за деньгами, когда у меня болят зубы. Это выглядит так бесчеловечно. Я очень огорчен, что здоровье мистера Ривза так сильно пошатнулось.

— Ах, как вы добры! — проворковала миссис Ривз.

— Но, конечно, моя дорогая, — продолжал Энси, быстро оправившись от этого легкого приступа филантропии, — крайне неприятно, что вы с мистером Ривзом нас теперь подводите. Сам не понимаю, почему я так миндальничаю в этом вопросе. Другие на моем месте действовали бы иначе. Ведь мы же, моя дорогая, работали как каторжники на галерах, и ваша гостиная стала просто нeпостижимо хороша. Вы просто влюбитесь в нее.

— Ах, я в этом уверена, — сказала миссис Ривз. — Это так мило с вашей стороны и со стороны Игги тоже, что вы вложили в нее столько труда. Но вы, конечно, понимаете, почему возникли эти маленькие денежные затруднения…

— Да, конечно, конечно, — лицемерно и нетерпеливо перебил ее Энси, хотя, казалось, ему ли было не знать, как неприятно не иметь возможности расквитаться с долгами. — Все же не заставляйте меня ждать слишком долго. Давайте договоримся так: последний срок — на следующей неделе. У меня в Лондоне осталась куча неоплаченных счетов, и, в конце концов, моя дорогая, я ведь тоже должен жить и даже вынужден работать как проклятый. Никто не знает, сколько я работаю, и никто этого не ценит. Столь ничтожная сумма не может иметь значения для такого богатого человека, как мистер Ривз. И я при любых обстоятельствах должен получить ее на следующей неделе, моя дорогая.

— Я сделаю все, что от меня зависит, — с покорным вздохом ответила миссис Ривз, а в глазах ее промелькнуло странное, отрешенное выражение при мысли о том, что может сказать — и безусловно скажет — мистер Ривз, когда ему будет доложено об этой маленькой коммерческой сделке.

— А теперь я должен вам сообщить чудесную новость, моя дорогая, — сказал Энси, обретая свой обычный вкрадчиво светский тон. — Как вы думаете, кто прибывает в Канн?

— Кто-нибудь, кого я знаю?

— Пока еще нет, дорогая, но мы вас познакомим, если вы будете хорошо себя вести.

Миссис Ривз трепетной улыбкой дала понять, что оценила намек.

— Просто не могу себе представить, — сказала она, приходя в сильное нервное возбуждение. — Умоляю вас,скажите же — кто.

— Леди Кроудер! — торжествующе объявил Энси. — Не правда ли, замечательная новость, моя дорогая?

— И когда она приезжает?

— Точно это мне неизвестно, дорогая. Вы понимаете, они на своей знаменитой яхте направляются сюда из Югославии. Я получил письмо от Бекки. Она пишет, что они намерены остановиться на несколько дней в Канне, и как только прибудут сюда, она меня известит.

— Какая изумительная жизнь! — завистливо вздохнула миссис Ривз. — Подумать только — иметь возможность путешествовать по свету на собственной яхте.

— Но они же баснословно богаты! — с некоторым даже оттенком возмущения сказал Энси, словно этот факт уже сам по себе являлся достаточным объяснением всех величайших достоинств, обнаруженных им в Кроудерах, — как оно в действительности и было. — К тому же в Избранных Кругах уже прошел слух, что лорд Кроудер (это сын леди Кроудер) обручился с Нормой Цвейтш — одной из самых очаровательных светских дебютанток этого года. Она, как вы понимаете, американка и баснословно богата тоже. Но, само собой разумеется, Цвейтши больше не живут в Америке. У них совершенно обворожительное имение в Лестершире, своя охота, и там бывает весь настоящий свет. Все находят, что это будет великолепный союз. Как это волнующе, не правда ли, дорогая?

— Потрясающе, — простонала миссис Ривз, хотя почему бракосочетание двух совершенно незнакомых ей людей, о которых она почти ничего не слышала, так ее потрясло — пусть на это ответят психологи и антропологи.

— Только никому ни слова, — спохватился Энси, внезапно испугавшись своей болтовни. — Обещайте мне! Это держится в строжайшей тайне.

Поскольку он поведал эту маленькую сплетню всего каким-нибудь сорока-пятидесяти слушателям и так же под величайшим секретом, можно было считать, что она действительно сохранялась в глубокой тайне.

— Конечно! Мне бы и в голову не пришло об этом болтать, — вся трепеща от возбуждения, заверила его миссис Ривз.

— Интересно, будет ли Норма тоже на борту? — мечтательно строил догадки Энси. — Вот это была бы лакомая новость для репортеров светской хроники. Я буду теперь просто дневать и ночевать в порту, дорогая, и постараюсь первым разузнать все.

— А у них на яхте будет много народу?