Семеро святых из деревни Брюхо

Хожалки зажигают свечи перед иконами. Поют начинательную молитву от «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради...» до «Отче наш». Одновременно идет ритуал умывания. Прежде чем Дусю начинают умывать, она крестит полотенце и все сосуды. В кувшин с обычной водой вливают немного святой воды из бутыли. После умывания открывают шкатулку вынимают кусок большой просфоры. Дуся кладет этот кусок на блюдце, наливает святой воды из бутыли, чтобы размочить.

ДУСЯ. Христос посреди нас!

Раздается троекратный стук в дверь. Все замирают.

ДУСЯ. Пусть войдет. Отворите.

Антонина отворяет. Входит Тимоша. Он кланяется, крестится на иконы.

ДУСЯ. Отправил батюшку? (Тимоша кивает, Дуся поет.) Достойно...

ТИМОША (подхватывает). Достойно есть...

Дуся берет кусок просфоры, ест, берут по кусочку и хожалки.

ДУСЯ (Тимоше). Ешь и ты. (Тимоша берет с блюдца кусок просфоры.Дуся начинает плакать.) Из моего, из моего блюда... Обмакнул! Обмакнул со мной в блюдо! (Антонина подбирает с блюдца крошки, вытирает его и убирает.) Самовар!

Антонина вносит самовар, ставит на стол. Все сопровождается поклонами, крестными знамениями. Наливают чашку, подносят Дусе.

ДУСЯ. Горяч... А чего это на столе ни сахара, ни варенья. .. Даже меду нету. А то люди говорят, я своих хожалок голодом морю, сахару не даю. (Настя достает из буфета варенье и сахар, щипцы для сахара, ставит на стол и протягивает руку за сахаром.) Куда? (Настя отдергивает руку.) Мне положи. Поболе. И еще. И ты, Тимоша, возьми кусок сахару. Говори, что пришел?

ТИМОША. Маманя прислали. Повестка призывная пришла из Городка. В Красную Армию мне служить. А я в лес хочу уйти.

ДУСЯ. Ой? А в лесу что делать станешь?

ТИМОША. Жить. Живут же по лесам.

ДУСЯ. Кто живет? Святые старцы живут. Не живут, спасаются. Ишь, чего захотел. В лес? Лес лесом, а бес бесом! В лесу – страшно, темно... (Марья тянет руку за сахаром.) Куда? Воровская твоя повадка! Чуть на глаза попалось, сразу тянет и тянет.

МАРЬЯ. Грешна, матушка.

Дуся снова поворачивается к Тимоше, Марья тихонько берет кусок сахара.

ТИМОША. Так у комиссаров-то еще страшней.

ДУСЯ. От меня чего надо?

ТИМОША. Маманя говорит, если Дуся благословит, иди.

ДУСЯ. Куда это?

ТИМОША. В леса.

ДУСЯ. О! В леса! Да кто я такая – архиерей, что ли? Благословлять вас... Я больная, я простая, я неученая... Настя, почто мне чай холодный налили? Дай горячего. Ишь, бестолковые какие... Ты в храм Божий ходишь?

ТИМОША. Хожу.

ДУСЯ. В хоре поешь?

ТИМОША. Пою.

ДУСЯ. Отца Василия знаешь?

ТИМОША. А как же.

ДУСЯ. Вот к нему и ходи за благословением. Чего ко мне ходить? (Трогает чашку.) Холодный, сказываю тебе, чай. Вылей в лохань.

НАСТЯ. Так с сахаром!

ДУСЯ. А хоть бы с золотом. Выливай, выливай. А мне воды налей. Не надо мне вашего чаю. Собирай со стола. (Мария запускает руку в сахарницу.) Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешную. Благодарим Тя, Христе Боже наш, яко насытил если нас земных Твоих благ: не лиши нас и Небесного Твоего Царствия.

Раздаются удары колокола. Марья отдергивает руку от сахарницы. Антонина подходит к окну. Несколько неровных ударов сменяются набатом.

АНТОНИНА. Пожар, что ли? Оборони Господь...

Дыму вроде ниоткуда не видать.

МАРЬЯ. Малой, иди узнай, кой сатана там?

Дуся прячет голову в тряпки, сгребает своих кукол под себя.

НАСТЯ. Сходи. И правда, узнай, что там стряслось.

ДУСЯ. Собирайте меня в Божий Храм.

МАРЬЯ. Чего сказал? Боже-Храм?

НАСТЯ. В церковь чтоб ее собирали.

АНТОНИНА. Дусенька, матушка, сегодня не Пасха, не Рождество, с чего бы это тебя туда нести?

ДУСЯ (открывает лицо). Тебя старец благословил мне служить, и служи, не перечь. Одевайте.