Семьи.net

— Ой, ну что ты, миленькое мое… Сейчас никого раздражать не надо. У нас ведь и пациков много, и контрсексреволюционерчиков. Общество у нас плюралистичненькое. Ох, какое плюралистичненькое! А нынче мобилизация нужна. Еще нам спорить сейчас, кто пацик, кто нацик… Но остальные лозунги — круассанчик свеженький!

— Ладно. Ну, че делать будем?

— А это я тебя хотело спросить! Ладно, шуточка. У нас пять камер. И медведь в вольере. И пленный в мили-букаше. И лучший в Москве специк по таким вот трюкам, еще в зверском цирке работал. И вот теперь поди пойми, как все утрясти, чтобы медведик врага скушал, а нас нет. Пошли…

От импровизированной стоянки до вольера было метров пятьдесят. Перед решеткой Осе пытался что-то втолковать операторам. Несколько поодаль стоял колоритный тип двухметрового роста в ватнике, у его ног лежало что-то вроде хоккейного вратарского шлема.

— Хрюхрю, — поприветстовало босса Осе, улыбнувшись краешками глаз. — Милости просим на оперативку. Думаем вот, что со зверем делать.

— Да, вопросик, — ответил рекламный босс и сразу повернулся к двухметровому громиле: — Иван Иваныч, присоединятейсь. Кстати, прошу любить и жаловать: господин Ярило, знаменитый укротитель медведиков.

— Угу, — пробасил двухметровый. — Здрасьте.

— Итак, вот задача, — задумчиво начало говорить Осе. — Нам нужно зафиксировать зверя так, чтобы он смог сожрать врага, но не тронул операторов.

— А как врага-то вы зафиксируете? — выпалило Машо, которое уже начало проигрывать в голове сцену съемок, от чего все больше хотелось немедленно выпить водки и уйти обратно в кусты.

— Да, еще одна проблема, — отреагировало Осе.

— Насчет зверя… — Иван Иваныч явно любил говорить короткими очередями. — Зверь на цепи. Пока ее привязали к ограде. Можно отвязать. И мы вдвоем с кем-то будем его из-за ограды придерживать. А вот что вы с человеком делать будете, меня не касается. Я тут вам не товарищ.

— Не хотите федеральный заказ выполнять? Перед самой войной? — Робеспьеро приподнял очки и пристально поглядел на дрессировщика.

— Кому война, кому мать родна, — безразлично ответил Иван Иваныч. — А насчет пленного я же говорю: не товарищ. Не нужен — сами зверем занимайтесь.

— Ладно, ладно, — примирительным тоном ответило Робеспьеро. — Осе, как нам пленного диверсанта приспособить?

— Как, как… Думаю вот уже. Нам же рядом с камерами надо быть. Мы можем его тоже на цепи на какой-нибудь зафиксировать?

— И где эта цепь? — задумчиво спросило Робеспьеро.

— Цепь, цепь… — столь же задумчиво пробормотало Осе. — Иван, а у вас еще одна есть?

— Только одна, — ответил дрессировщик. — На которой медведя привезли. Могу съездить еще, поискать.

— И далеко ехать? — с озабоченной миной поинтересовалось Робеспьеро.

— Часа полтора. В один конец.

— Нетушки! Нам за полтора часа все закончить надо! — из-под очков главного рекламщика начала пробиваться испарина. — Думайте, думайте, креативненькие!

— Стоп, — включилось в разговор Машо. — Здесь же сады-мазы тусуются. У них вообще-то такое добро водится.

— Бегом, милое! — радостно воскликнуло Робеспьеро. — Иди к садикам, иди к мазикам, мы тут пока камерками позанимаемся.

— Осе, пошли вместе, — взмолилось Машо.

— Ладно, пошли.

Прыгнув в Осин букаш, креативщики подкатили к будке охранницы.

— Еще раз вам здрасьте, — с предельно миролюбивой улыбкой попыталось начать разговор Машо. — Говорите, садики-мазики тут у вас собираются?

— А, любительница сортиров… — охранница опять приоткрыла глаза. — Ну как, нашла че для интеров?

— Для универсалистов. Шикарное местечко. А мы вот тут садо-мазо еще хотим позаниматься.

— Так это вы там с медведем снимаетесь? Кто вам только разрешение дал…

— Это суперклип будет, по всем каналам пойдет. Само Ташо курирует.

— Чей-то Таша ваша таким делом увлеклась? Вроде нормальная баба-то.

— Ну не знаю… А есть че для мазо-садо?

— Ну, есть. Плетки там, хлысты. Три пойнта прокат одного инструмента.

— А цепи там, кандалы?

— Хоть золотые, хоть серебряные.

— Че? Клипу финиш с золотыми! — взвизгнуло Осе.

— Стоп, стоп, — Машо ткнуло партнера в бок. — Покажите, что есть.

Старуха, махнув рукой в сторону обшарпанного одноэтажного строения, двинула по направлению к нему, пытаясь разобраться в связке ключей. Через минуту взорам Машо и Осе предстали кучи садомазохистского добра: плеток, хлыстов, кандалов, наручников и, конечно же, цепей.

— Ну что, вот эту, стальную. И кандалы. Прибить только чем и куда? — буркнуло под нос Осе.

— К земле-то? До хрена тут всего. — Бабка направилась в угол хранилища. — Скобы вот, костыли.

— А-а-а-а, мамаша, вы прелесть! — расплылось в улыбке Осе. — Тридцать пойнтов с меня, вот карточка.

— Давай сюда, — довольно ответила старуха.

Расплатившись и подкатив к месту съемок, креативщики увидели впечатляющую картину: медведь, уже без намордника, метался по вольеру, а Иван Иваныч в шлеме при помощи одного из операторов еле удерживал в руках конец длинной цепи за дальней решеткой.

— Ой, какие штучки! — захлопало в ладоши Робеспьеро, завидев цепь и скобу в руках коллег. — Садо-мазо-сессия на всю Москву! Выводите пленного.