Семья

В этот день Бен приехал домой рано — после четырех часов, и Розали сначала подумала, что он явился поговорить с ней. Она видела, как к подъезду подъехала его машина. Верх был опущен в этот солнечный мартовский день. Бен вышел из машины и закрыл за собой дверцу. Он двигался с такой грацией, от которой у нее когда-то перехватывало дыхание. Теперь она смотрела на него, пока он шел к дому, и волновалась не больше, чем когда по дорожке проходил почтальон.

К тому времени, когда Бен вошел в дом, поздоровался с детьми и повесил пальто, Розали уже оставила свой пункт наблюдения у окна — она понимала, что, оставаясь там, с головой выдаст себя. По второй лестнице она поднялась в свою комнату. Когда Бен заглянул в комнату, она сидела и спокойно занималась упражнениями по учебнику для университета.

— Как дела, Роза, крошка?

Она медленно подняла на него взгляд, сделав вид, что само его существование на земле, не говоря уже о присутствии в этом доме, с трудом доходило до нее.

— А, это ты, Бен!

И ничего больше. Она осталась довольна своим тоном.

— Извини, что я пришел домой так рано, но…

Он увидел равнодушное выражение ее глаз и замолчал.

— Ты действительно пришел домой рано? — спросила его Розали.

Он секунду продолжал смотреть на нее, потом немного отступил, но продолжал говорить:

— Мне нужно принять душ, побриться и переодеться. Сегодня состоится ужин в этом Сбербанке.

— Ужин?

Он снова сунул голову в дверной проем, продолжая развязывать галстук.

— Золотце, я же говорил тебе, чтобы ты записала для себя эту дату.

— Ты хочешь сказать, что мне нужно идти с тобой?

— Конечно. — Он сделал большую паузу, достаточную, чтобы у нее появились подозрения. — Ну, если ты этого хочешь.

— Какой-то нудный ужин, где будет полно политиков и банкиров? — спросила она насмешливо.

— Тебе же нравилось раньше выходить куда-нибудь по вечерам.

Розали не нарушила наступившую тишину. Она слышала, как он пошел к своей комнате и сбросил там туфли. Потом через секунду вернулся, на нем уже не было рубашки.

— Что ты мне скажешь — «да» или «нет»?

— Я еще думаю. Когда мы должны уходить?

— В половине шестого. Прием начнется в шесть, и мы не можем на него опаздывать больше чем на полчаса.

Розали скорчила рожицу.

— Я ненавижу приемы.

Он некоторое время не сводил с нее глаз, потом снова пошел в свою комнату.

— Когда мы вернемся домой? — крикнула ему вслед Розали.

— Примерно в двенадцать.

Она подождала, пока он не вернулся в ее комнату, на этот раз на нем были только трусы. Она смотрела, как играют мускулы на его плечах и руках.

— Ну? — спросил он.

Она сморщила нос.

— Мне кажется, что там будет неинтересно. Мне не хочется туда идти. И еще мне не хочется тревожить миссис Трафиканти в это время. Она слишком стара, чтобы мы могли без предупреждения испортить ее свободный вечер, не стоит просить, чтобы она посидела с детьми.

— Другими словами?

— Бен, я тебе все четко ответила, и ответ мой — нет!

Он долго смотрел на нее, словно ожидая чего-то. Потом повернулся и тихо вышел из комнаты. Розали видела, как играли его мышцы на ляжках и заднице. Было время, до того как они поженились, когда она, как школьница, мечтала о Бене, о его теле. Она изо всех сил старалась позабыть об этом. Это был грех такой неприятный, что о нем было стыдно говорить даже во время причастия.

Теперь она понимала, что у каждой девушки бывают подобные фантазии в период полового созревания. Об этом писали в книгах и журналах. В своих мечтах она всегда делала что-то невообразимо сладострастное с Беном, и он делал то же самое с ней.

Когда эти игры стали легальными и даже обязательными, — ничего особенного не произошло. Она просто решила, что после брака у Бена появилась возможность обращаться с ней жестоко.

Он противно вел себя в постели, не обращая внимания на то, что было нужно Розали, или на то, что бы ей хотелось получить от него. Ему было наплевать, как она себя чувствовала и что ощущала. Если у нее что-то болело, он старался причинить ей боль именно в этом месте. Если вдруг она жаловалась на то, что у нее болит спина, в эту ночь он был готов вывернуться наизнанку, чтобы сделать ей побольнее. Он мог часами лежать на ней, и его сильные тренированные мышцы футболиста резко поднимали его тяжелое тело и так же резко бросали его вниз.

Она радовалась, что все четыре раза беременела быстро. Во время беременности он оставлял ее в покое, так как боялся повредить будущему младенцу.

Позже она поняла, начитавшись статей в журналах и книгах, что подобное поведение весьма обычно для американских мужей. К тому же не так опасно для жен. Иные полностью игнорировали своих жен. Розали часто размышляла, что же это такое, — почти никто из мужей не может удовлетворить свою жену! Они всегда находились на краю либо агрессии, либо депрессии. Так говорилось почти во всех статьях, и женщине не оставалось ничего иного, как только все понять, рассортировать чувства и эмоции и все привести в порядок.