Семья

Утром я даже не стал пробовать будить супругу к завтраку: в ванной я был аккуратен и внимательно следил, чтобы не переборщить с ласками, но сейчас ламии требовалась уже психологическая… нет, не разрядка — она уже вчера произошла. Скорее — перезагрузка. Сон для этого процесса как нельзя кстати. Так что я просто полюбовался телом жены прежде, чем укрыть её одеялом. Глаза постоянно “цеплялись” за то место, где у человека начинались бы ноги, а у ламии начинался змеиный хвост.

Впечатления, что я смотрю на химеру, грубо сшитую из двух разных существ, не возникало. Однако стоило немного задуматься об анатомии этого перехода, чувства возникали… самые смешанные. Может, у кого-то и возникают сексуальные фантазии при виде извивов ползущей змеи, но точно не у меня. Но и отторжения не было. Моему либидо хватало той части, что выглядела по-человечески красивой, а на остальное ему было плевать. Хотя, если мысленно представить, какие у Шоны были бы ножки… да блин! Так, с воображением надо тоже поаккуратнее, а то так и буду целый день со стояком ходить! Хотя… я знаю, как себя контролировать. Где там мои бумаги?

* * *

Знаете анекдот?

— Бэрримор, что на вас надето?

— Сэйлор-фуку, сэр!

— Бэрримор, вы что, отаку?

— Ня, сэр!!!

Вот примерно такие эмоции я испытал, застав на кухне Лану… в костюме горничной. Да-да, чёрная униформа с белыми оборками и белым фартуком, идеально сидящая на моей супруге… и всё это великолепие дополняется паучьими ногами из-под подола юбки. Ух-х, аж в ступор вгоняет.

— Доброе утро, мой господин! Что-то не так?

— Ты сногсшибательно выглядишь в этом платье, — честно признался я.

— Мне стоило сшить его раньше, к вашему возвращению, — дёрнула уголком губ паучиха. — Моя вина. И заранее научить этих клуш вовремя приходить к приёму пищи!

“Хорошая” такая реакция на похвалу.

— Мне кажется, ты к себе слишком строга, — подойдя к Безродной, мягко сказал ей я. — На тебе и так весь дом держится…

Не враньё, а лишь небольшое преувеличение, если я всё правильно понимаю.

— Нет, я должна справляться лучше!

Н-да. Надо как-то с этим разбираться.

— То, что кто-то нарушил распорядок дня — не всегда плохо, — я приобнял паучиху за талию. И кинул пробный шар: — Например, почему бы тебе наедине не звать меня по имени?

— Талик… — неуверенно попробовала она. И получила свою награду. Зря я, что ли, ламию с ногами представлял? — М-м-м! Ах…

Каким-то чудом наш завтрак не подгорел. В том числе и потому, что Лана бросилась его спасать прежде, чем стала поправлять платье. Я задержал её руку и аккуратно положил ладонь на то место, где девичье тело переходило в карапакс паука. Вот здесь никакого плавного перехода, а наоборот, полная иллюзия искусственности. Я бы даже сказал, что паучья часть напоминает не половину живого существа, а навороченную футуристичную инвалидную коляску-протез, к которой навсегда присоединили пострадавшую…

— Мой господин… — дорогумо поймала мой взгляд и быстро поправилась. — Талик! Не надо, пожалуйста…

— Мне не противно, — твёрдо сказал ей, глядя глаза-в-глаза, одновременно пытаясь запихнуть куда подальше непрошеную жалость. Безродная — не инвалид, но и инвалиду от вашей жалости только хуже станет! — Ты такая, какая есть и я принимаю тебя такой. Ты вся моя жена, а не на половину.

Наверное, мы могли бы друг другу ещё много чего сказать, но на кухню заявилась, отчаянно зевая, Кирби с натянутым на рамку небольшим холстом — и дорогумо резко отстранилась от меня, быстро одёрнув платье.

— А, ты здесь, — нашла меня взглядом гарпия. — Шела разбудила и сказала показать тебе это. И Вазире тоже. Сам отнеси ей, ладно?

Я взял… нет, не набросок — настоящую, цветную и красочную картину! Пусть и нарисованную в быстром стиле крупными мазками. Вид с воздуха на устье долины и лес на склоне за ним. Ещё вчера зелёные кроны пестрели розовыми пятнышками-соцветиями лиан-паразитов, над которыми поднималось облако ядовитой пыльцы. Ветер языком гнал пыльцу вниз по склону, ещё увеличивая площадь поражения. Отлично, ни один нормальный разумный к нам добровольно не сунется.

— Вы обе молодцы, — похвалил супруг. — Джинье сам покажу.

Паучиха поставила перед крылатой чашку с чаем, но та уже уснула, уютно свернувшись калачиком на кресле и укрывшись собственными крыльями. Лана посмотрела на меня, но я отрицательно помотал головой. Пусть досыпает. Сейчас поем — и навещу синенькую в её башне. Не только для того, чтобы “съёмку” с воздуха показать.

* * *

В этот раз Вазира нашлась прямо в комнате управления, у алтаря. Чем она там занималась, я понять не успел, потому что джинья сразу же свернула проекцию.

— Кирби посмотрела сверху, план удался, — я передал ей холст и поставил на край каменного пульта управления тарелку с бутербродами и чашкой. Безродная собрала по моей просьбе, хоть и поморщилась при этом, будто от лимона дольку пережевывает.

— Да, вижу, — она отложила рамку и покосилась на бутеры. — Что-то ещё?