Семья

Дождавшись, когда доктор уедет за пределы приюта, мы без особого труда проникли в его кабинет. Эта была маленькая комнатушка, забитая тоннами книг. В дальнем углу пустовала одинокая тумба, а один из отсеков в ней был глухо заперт на замок. Невозможно было пройти мимо такого соблазна. Внутри оказались те самые личные дела детей, только в ночь посещения Рэем этого замка не было. Каждый из нас достал папку со своим именем, и погрузился в изучение. Рэй держал свою именную папку, и вглядываясь в каждое слово, непрерывно читал: «Рэй Миллер. Дата рождения 06.09.1956 г. Спокойный. Крайне общителен с потенциальными больными. Есть задатки медицинского характера. Тщательно изучает книги по синтетической теории эволюции и теории стресса».

Там было ещё много разных записей, но последней из них, в прошлый раз не было. Рэй сказал, что он теперь так называемый «потенциальный больной». Под этим термином, как он нам пояснил, Эван понимал ребёнка, который подвержен неизлечимой болезни, следовательно, он сразу же переводился в корпус №3.

– Подожди, – я остановил Рэя, не понимая, что происходит, – но ведь в третий корпус отправляют детей, которые знакомятся с новыми родителями, разве нет?!

– По всей видимости, мы все и должны так считать, – ответил Рэй скованным голосом, – Эван выбирает потенциальных больных и удерживает их в том месте, где вы нашли меня, после он снабжает своим товаром специальную клинику, где «наши» органы идут на лечение обеспеченных людей… В общем, сами посмотрите, – Рэй показал фотографии обезображенных тел, ноги и руки были отрублены, кожа снята, а глаз и вовсе не было.

– Я выяснил всё это, когда первый раз залез сюда, а потом Эван видимо догадался и проследил за мной до лаборатории.

– Я видел наших товарищей в том холодильнике, когда мы были в подвале, Джер! – Марк произнёс только одну фразу.

У меня назревал только один вопрос – как получилось, что весь персонал приюта ничего этого не заметил, ведь усыновили уже шестерых?! Возможно, они здесь все заодно.

– Нужно уходить, – тихо произнёс Рэй.

Шли недели, а доктор Эван ещё ни разу не засветился в госпитализации «потенциального больного». Мы заметили, что он стал реже появляться на улице, новых шрамов на лице практически не было. Видимо, он боялся, что сбежавший Рэй выложит все карты на стол.

Однажды, мы играли в футбол, и я заметил, как доктор Эван тщательно всматривается в нашу игру. В тот же вечер он подошёл к Марку и отвёл его в свой кабинет. Марк был спокоен и не выдавал своих ощущений. Доктор очень долго с ним разговаривал, пытался выяснить, откуда у него ожоги по всему телу и почему половина его лица практически уничтожена. Об этом сам Марк говорить не любил, но мне всё-таки рассказал. Доктор Эван, естественно знал предысторию его жизни, но видимо хотел, чтобы Марк сам ему всё поведал. Разговор Эвана и Марка был недолгим. Ему ничего не удалось узнать ни об ожогах, ни о Рэе.

Марк родился в 1965 году в Бостоне. Жил вместе с отцом в маленьком доме у озера. Мать погибла при родах. После её смерти отец пристрастился к наркотикам, стал приводить домой женщин, а когда Марку исполнилось 3 года, он уснул с сигаретой в кровати и начался пожар. Одна из подруг отца успела вытащить малыша на улицу, но в своей кроватке он лежал на боку и огонь подошёл к нему снизу. Правая сторона его тела обезображена глубокими ожогами, в том числе и лицо. Марк ненавидит, когда ему об этом говорят, ненавидит, когда к нему прикасаются, или долго смотрят, ещё ни одному человеку даже персоналу и врачам не удалось до него дотронуться. Но при всём этом, он подал мне руку при нашей первой встрече.

На следующий день мы снова пошли навестить Рэя. Он был крайне взволнован. Рэй рассказал о том, что его тётка Эбигейл скоро за ним вернётся, что он получил письмо, украденное из почтового ящика. Она была уже стара, и ей был необходим уход. За свою долгую жизнь она успела наварить нехилое состояние на частной практике психолога. Её дом оценивался в полмиллиона долларов, исключительно из-за расположения в тихом лесу у озера. Рэй написал ей о том, что Эван хотел убить его, и что он сейчас вот уже вторую неделю живёт как отшельник. Эбигейл была тяжелым человеком, она считала, что Рэй болен, что придумывает разные истории для привлечения внимания, поэтому частенько отдавала его в Хоуп. Старая тётка никогда не была замужем и воспитывала своего племянника с его младенчества, после смерти своего брата и его жены в автокатастрофе.

– Я должен уехать, простите меня. Я должен рассказать о том, что здесь происходит, может мне кто-нибудь поверит, – голос Рэя был встревожен, но и возбужден. – Я помогу вам уйти отсюда…