Семья для Бобби

— Пожалуй, — мягко усмехнулся Ник, усаживаясь на скамейку рядом с Чессой и кладя руку ей на плечи. Она вздрогнула от интимности этого прикосновения, но, непонятно почему, не сделала ни единой попытки уклониться. — Может быть, я могу помочь вам? Что бы вы хотели узнать? — Если Ник и почувствовал замешательство Чессы, то не показал этого, а лениво провел рукой по ее плечу. Эта ласка почти ввергла ее в состояние экстаза. Он медленно наклонил голову, и его теплое дыхание коснулось кожи на ее виске и разметало пряди волос. — Расслабься, милая, — прошептал он достаточно громко, чтобы любопытная особа напротив услыхала его. — У нас нет секретов от твоих друзей.

— О, вот это я понимаю! — Молли расхохоталась, не смущаясь его непосредственностью. — Ну, так вы были в школе влюблены друг в друга, а ваши семьи не могли понять глубину этого юного чувства? Или вас разлучили трагические обстоятельства? Вы разыскивали друг друга все эти годы, что бы соединиться в страсти, которая никогда не умирала в глубине ваших сердец?

Негодование вернуло Чессе голос.

— Молли, ради Бога! Ты что, начиталась любовных романов?

Взрыв смеха ошеломил ее, и она почувствовала, как Ник сильно надавил ей на плечо, усаживая на место.

— Действительно, — согласился он дружелюбно, сжимая ей руку в молчаливом призыве сохранять спокойствие, — в школе мы любили друг друга.

— О, да? — прошептала Молли, явно очарованная его обаянием.

Что касается Чессы, то она смотрела на Ника с большим недоверием. Он же улыбнулся, глядя на нее, как будто она действительно встречалась с ним в высокой траве, и поднес ее руку к губам, запечатлев на ладони нежнейший поцелуй. Протесты замерли на губах, и Чессу сотрясла дрожь восторга и удовольствия. Тепло губ на коже, ощущение истомы, когда он перецеловал кончики ее пальцев и нежно погладил ей щеку, поразили ее подобно удару током. Чесса потеряла дар речи.

Однако Молли еще не угомонилась.

— Но почему вы не остались вместе? — продолжала она расспросы.

— Что? — Глаза Ника затуманились, как будто он полностью выпал из реальности. Мгновение спустя он очнулся и вздохнул с сожалением: — Увы, я был в том возрасте, когда юношу влекут приключения. Я умчался на их зов, не зная, что мы с Чессой разделили нечто большее, чем просто радость любви.

Допрос продолжался:

— Вы не знали, что Чесса беременна?

— Нет. — Он явно смешался. — Конечно, этому нет оправдания. Мое поведение было эгоистичным, и я один виноват в этом. — Он обернулся к Чессе, его улыбка на этот раз была извиняющейся и печальной. Это пронзило сердце Чессы. — Я не заслуживал такой женщины тогда, не заслуживаю и сейчас. Единственное, на что я надеюсь, — что она простит меня и позволит мне стать частью ее жизни и жизни нашего сына.

Молли смяла салфетку и вытерла повлажневшие глаза.

— Это самая романтическая история, которую я когда-либо слышала.

По счастью, эти слова не требовали ответа. Чесса все еще не могла выговорить ни слова. Только когда боль в ее груди стала непереносимой, она осознала, что забыла о дыхании. Воздух вырвался из ее легких с шумом, который Молли приняла за намек удалиться и оставить их наедине. Неловко высвободив свой большой живот, она поднялась, бормоча что-то о необходимости проверить, что делают дети.

Когда Молли отошла, Ник не сделал даже попытки убрать руку с плеча Чессы.

— Ты выглядишь очаровательно.

Сейчас она была страшна как черт, и прекрасно знала это. После того как во время матча она вопила вместе с болельщиками, тот минимум макияжа, который она нанесла сегодня, стерся, а волосы прилипли к коже наподобие мокрых водорослей.

— Ни к чему не обязывающий разговор уже не требуется. Публика удалилась.

Уголки его рта задрожали от еле сдерживаемого смеха.

— Публика нас прямо-таки окружает.

Не имея возможности высказать ему все, что думает, под прицелом десятка любопытных глаз, Чесса пожала плечами.

— Это не считается.

— В самом деле?

— Конечно. — Настроившись не отводить от него глаз до тех пор, пока он не признает свое поражение, она ощутила странное разочарование, когда он наконец отвел взгляд с выражением боли и непонятной печали. — Надеюсь, ты понимаешь, что вся та галиматья, которую ты нес, будет завтра известна всему городу?

— Я рассчитывал на это.

— Зачем?!

— Потому что такова человеческая натура. Люди выдумают все что угодно о тебе и Бобби, о нашем прошлом, если не дать им пищи для сплетен. Я не хочу, чтобы они думали о тебе как о пропащей женщине или считали Бобби плодом случайной связи.

Глубоко вздохнув. Ник взял ее за руку, не поднимая глаз.

— То, что произошло в ту ночь после танцев, — целиком моя вина. Я был пьян и глуп. Я думал только о себе и подверг опасности будущее юной девушки ради своего собственного удовольствия. Ты достаточно пострадала из-за моего эгоизма.

Теперь настала очередь Чессы отвернуться. Казалось, вся кровь отлила от ее лица. Комната вращалась, дыхание вырывалось странными всхлипами. Ей хотелось стереть это выражение боли с его лица, убедить, что он не сделал ничего плохого. По крайней мере, ей.

— Ник, пожалуйста. Это было так давно.