Семья для мажора (СИ)

Мы останавливаемся не сговариваясь, наблюдая за тем, как мужчина со злостью дергает за ручку калитки, и когда обнаруживает, что она закрыта, врезает по ней кулаком.

Вздрагиваю, глядя на него в ступоре.

Кир не похож на своего отца. У них разные черты лица и комплекция тоже. Фигуру дубцова можно сравнить с треугольником, а его отец больше похож на прямоугольник, хоть и подтянутый, потому что “пуза” у него нет. А еще Кир значительно выше.

На его отце расстегнутое строгое пальто и деловой костюм. Чуть тронутые сединой волосы в беспорядке, а его лицо… бешеное. Его агрессия такая осязаемая, что у меня по рукам бегут мурашки и в груди шевелится волнение.

— Сученыш… — хрипит мужчина, продолжая лупить по моему забору.

Мое сердце бешено колотится, и я роняю свои кальмары.

Моя овчарка за забором начинает лаять.

— Вячеслав! — восклицает Наталья Семёновна. — Прекрати!

Вскинув голову, он смотрит на нее почерневшими от гнева глазами.

Его лицо очень холеное, хоть и покрасневшее. Крылья носа раздуваются. Делаю непроизвольный шаг назад, и это движение привлекает его внимание. Он впивается в мое лицо глазами, и я кожей чувствую то мгновение, когда он меня узнает.

Мы встречались всего один раз. На мне шапка, но он все равно узнает.

— Здрасте… — на автомате шевелятся мои губы.

А потом он вдруг движется на нас.

— Слава! — в голосе Натальи Семёновны угроза, но мужчине плевать.

Я сглатываю, потому что он смотрит на меня. В панике делаю пару шагов назад, не понимая, что происходит!

Оказавшись рядом, он хватает меня за локоть, делая больно.

— Ай… — выдыхаю, глядя на него в шоке.

— Стой! — пытается вклиниться между нами бабушка Кира. — Ты с ума сошел?!

Я слышу в ее голосе панику, от этого сама начинаю паниковать.

— Отошла, — велит он ей.

Тряхнув рукой, толкает ее в грудь, и она с тихим вскриком падает на землю.

— Отпустите! — воплю, но его хватка мертвая.

— Отпусти девочку! — Наталья Семеновна пытается встать.

Мои ноги цепляются друг за друга, когда он тащит меня к машине.

Я не могу поверить в то, что это происходит со мной. Не понимаю, что должна делать?! Здесь, посреди собственной улицы! Агрессия в мой адрес как плотный воздух, который можно пощупать. А еще он сильнее. Он сильнее, а меня опять тошнит!

— Вячеслав! — слышу крик за спиной. — Не дури! Отпусти девочку!

Открыв дверь, он толкает меня внутрь с такой силой, что я падаю на сиденье, как кукла.

Хлопок двери, а потом щелкают замки.

На автомате дергаю ручку, но дверь не открывается.

За лобовым стеклом я вижу, как нависнув над Натальей Семеновной, он на нее кричит. Та кричит на нее в ответ, но я ни слова разобрать не могу.

— Дед… — шепчу в панике, когда он появляется из калитки. — Дедуль…

Меня скручивает страхом, потому что я боюсь, как бы этот человек ему не навредил, ведь он, кажется, невменяемый!

— Дед! — визжу, лупя руками по двери, когда отец Дубцова толкает его в грудь.

Тот ударяется о забор.

В панике ищу свой телефон и понимаю, что не взяла его с собой.

У меня отнимается язык и слабеют колени, когда секунду спустя наш мэр открывает машину и забирается на водительское сиденье.

Он не произносит ни слова, но его взгляд обещает мне большие проблемы, если посмею двигаться.

А потом машина трогается…

Глава 56

С рывками давя то на газ, то на тормоз, отец Кира вырывается на дорогу.

Обтирая о колени вспотевшие ладони, лихорадочно пытаюсь включить свою голову, но мешает дикая слабость во всем теле.

Единственное, что я понимаю четко и ясно — из этой машины мне нужно выбраться, но она, не сбавляя хода, несется по городу, перепрыгивая с одной полосы на другую.

Вжимаюсь в сиденье и вцепляюсь пальцами в висящую на плече сумку, набитую покупками из супермаркета.

Смотреть на водителя я боюсь. Мне вдруг кажется, что он вообще забыл о моем присутствии, и напоминать ему о себе не стоит. Но моя дрожащая рука все равно тянется к ремню безопасности, и когда щелкает замок, чувствую на себе посторонний взгляд.

— Звони муженьку, — лает он, чем снова заставляет меня дернуться.

В салоне плотный запах его парфюма. Прижав к носу кулак, вдыхаю запах своей кожи, чтобы перебить тот, другой.

— У меня нет с собой телефона, — хрипит мой голос. — Остановите пожалуйста, меня укачивает…

— Укачивает?! — его смех как гребаный электрошокер.

Ударяет по нервам, и они натягиваются до скрипа!

— Я тебя в бетон закатаю, курица, — грохочет его голос. — Звони, блть, этому недомерку!

Стах глушит даже тошноту.

— Я не взяла с собой телефон, — смотрю на него круглыми глазами. — Иначе уже позвонила бы…

Его пальцы сжимают руль, челюсти напрягаются.

Опустив руку, нащупываю ручку на двери машины и сжимаю вокруг нее пальцы, потому что впереди зеленые сигнал светофора меняется на желтый, а потом на красный.

Плече тисками сжимают чужие пальцы.

— Только рыпнись, — с угрозой предупреждает Дубцов-старший. — Пожалеешь.

— Вы ненормальный?! — кричу в истерике. — За такое сажают!

— Закрой рот, — отрезает, выпуская мое плечо.