Семья для мажора

Разворачиваю ее лицом к себе. Подняв подбородок, смотрит на меня снизу вверх. Бегает глазами по моему лицу. На ней потрясающий макияж. В ней меня прет каждая деталь. Сейчас, когда она набрала свой естественный вес, и ее тело полностью соответствует возрасту, меня прет от нее еще сильнее. Грудь, талия, бедра… я не представляю другую женщину под собой. И я не боюсь этого разговора.

— Меня тогда переклинило, — произношу медленно. — Я не понимал, что сделал не так. Решил, что тебе со мной не понравилось. Других причин твоему поступку не видел. Злился. Ты не брала трубку. Включила игнор. Один раз я приезжал к твоему дому, но у вас никого не было.

— Приезжал? — слово выходит рваным.

— Да. За два дня до того, как улетел в Сочи. Я был пьяный. Хорошо, что вас не было.

Я вижу, как ее глаза наполняются слезами.

— Понял, что если останусь, натворю какой-нибудь хуйни.

Ее лицо кривит гримаса. И это выглядит так, будто ей чертовски больно. Но раз уж она решила вскрыть этот нарыв, мы закончим.

— Я хочу забыть это, — говорит с мольбой. — Навсегда. Вычеркнуть из жизни. Перешагнуть. Но мне… сегодня… просто нахлынуло… я мало тебя знала, и ее угрозы проросли, — проговаривает со слезами. — Но я знала, что делаю тебе больно. Каждый гребаный раз, когда видела тебя, я знала, что тебе больно. Выходит, я знала тебя достаточно хорошо, чтобы доверять. Но я… запуталась… понимаешь? Я не знала, что мне делать. И я боялась… но я… — жмурит глаза, будто их режет свет. — Второй раз я бы этого сделать не смогла. Я бы скорее сдохла…

Взяв в ладони ее лицо, стираю большими пальцами слезы со щек и говорю:

— Я знаю. Я перешагнул, Ань. Уже давно.

— Я знаю! Но ты… прости меня, Кир.

— Блять… — запрокинув голову, делаю тяжелый вдох и прикрываю глаза.

Считаю до трех, прежде чем снова на нее посмотреть, а когда смотрю, тщательно подбираю слова. То, на что пять лет назад я был просто не способен.

— Это наш опыт. Твой и мой. Мы можем перешагнуть, но стирать его из памяти не стоит. Просто, чтобы не наступить на те же грабли. Но я, блять, уверен, что мы не наступим, потому что урок был отличный.

— Я не скажу ей спасибо… — говорит хрипло. — Не жди.

— Скажи спасибо мне, — отвечаю ей.

— Спасибо… — кусает кубу.

— Не хочешь спросить, за что?

— Нет, — медленно моргает.— Ну ладно… за что?

— За то, что сегодня ни разу не трахнул твой мозг. Ты ушла из дома в два часа дня, а сейчас одиннадцать.

Обвивает руками мою шею, вставая на носочки.

Свожу руки на ее талии, прижимая к себе всем телом.

— Ты не ревнивый, — фыркает она.

Звучит так, будто она всерьез в это верит.

Ее глаза смотрят на мои губы, а я думаю о том, насколько процентов должен быть откровенным? В любой из наших поездок мужики трахают ее глазами, и если здесь, в городе, я могу кому угодно дать по роже, то там такой сценарий не прокатит.

— Ага. Не ревнивый… — говорю хрипло, прихватывая зубами маленький подбородок.

— Трахни меня… — шепчет “волшебное слово” у моих губ.

— Другой разговор, — бормочу.

Пригнувшись, подхватываю ее бедра.

Обвивает мою талию ногами.

На ее языке вкус шампанского. Со стоном потрошит мои губы своими.

Быстро несу ее наверх, двигаясь по лестнице и коридору максимально бесшумно. Войдя в спальню, бросаю ее на кровать и возвращаюсь к двери, чтобы закрыть ее на замок.

— Раздевайся, — велю, стягивая с себя шорты.

Лежа поперек кровати, начинает стаскивать с себя юбку. Борется с ширинкой и пуговицей, катаясь из стороны в сторону.

Обняв ладонью свой стояк, наблюдаю за тем, как юбка улетает на пол. За ней рубашка и лифчик. Приподняв бедра, стаскивает с себя крошечные кружевные трусы и швыряет ими в меня. Подтянув вверх ноги, сгибает их в коленях и разводит, а потом просовывает между бедер руку и гладит себя.

Со стоном выгнувшись, прикрывает сгибом локтя лицо.

Блять…

В горле становится сухо. Член зудит в моем кулаке. Желание оказаться в ней дергает тело и отключает напрочь мозг.

Ложусь сверху, разведя ее бедра своими.

— Девочка, значит? — сжимаю ладонями тонкие запястья и вдавливаю их в матрас.

Она ерзает подо мной. Ловит мои губы. Острыми ногтями проводит по спине, от чего вздрагиваю.

Нырнув между нами рукой, проверяю насколько она готова.

— Да… мммм… — шипит, шире разводя ноги.

Губами ловлю ее сосок.

Кровать не издает ни единого звука, потому что это долбаная Италия, все звуки исходят от нас с ней.

Жаркий стон у моего уха, когда меня обнимает горячий скользкий захват. Так туго, что я стону, начиная вращать бедрами. Ловлю самую кайфовую позицию для своего члена, но куда его не поверну, везде одинаковый кайф.

Даже когда ее ноги оказываются на моей шее, я всеми силами стараюсь не кончить и продлить этот кайф, но Анька кончает без предупреждения. Изгибается и издает стоны, от которых и меня тянет туда же. Втрамбовывая ее бедра своими в матрас, кончаю со стоном, который пытаюсь заглушить, ткнувшись лицом в матрас.

Я знаю, что должен скатиться в сторону, потому что на шестьдесят килограмм тяжелее, но не хочу шевелиться. Мну в ладони ее ягодицу и дышу ей в шею, пока ее пальцы порхают по моим лопаткам.