Семя Гидры

— Ага, — неохотно буркнул тот. — Он так себя называет.

— Не пойми меня неправильно, но я понятия не имею, что это за профессия, — соврал Иван. — Он что, художник?

— У него в Нью-Йорке собственная художественная галерея.

— Вот как? — Иван выразил удивление. — И что, доходный бизнес?

— Отец говорит, выставки для имиджа и пиара. А ещё для привлечения богатых покупателей, возомнивших себя ценителями искусства. Ну и чтобы Наташке не было скучно. В основном его дилерская фирма покупает и продаёт картины на аукционах.

— Выходит, твой отец состоятельный и удачливый бизнесмен?

— Не-а, — и Питер к удивлению Ивана отрицательно покачал головой. — Его все обманывают. Папа мечтает открыть нового Энди Уорхола, а ему подсовывают, по словам деда, «бабочек-однодневок». После очередного провала он клянёт живопись, на чём свет стоит, но потом снова отыскивается новый «гений» и всё начинается сначала. Если бы не дед, отец давно бы прогорел.

— И кто твой дед?

— Мой дед — миллиардер Грегори Крофт, — с достоинством ответил Питер, и стало заметно — его отношение к деду несравнимо значимее, нежели к отцу.

— Настоящий миллиардер? — иронично переспросил Иван.

— Не веришь? — щёки мальчишки запылали. — Дед владел несколькими сталелитейными заводами в Детройте, но удачно продал их, когда отец был таким как я. Затем он скупил по дешёвке несколько металлургических заводов в Китае, а когда родился я, ещё прикупил два завода на своей родине, в России.

— Вы русские? — разговор становился интересней.

— Нет. Дедова семья — беженцы из Украины. Он мне много рассказывал о той стране. Настоящее его имя Григорий Кровтенко и я хотел, чтобы и меня называли Пётр Кровтенко. Но в нашей школе как назло никто не выговаривает эту фамилию.

Иван хотел было сказать, что хорошо знает ту страну, что учился в ней и может рассказать Питеру, чем сейчас живёт родина его деда, но вдруг горло его сдавила судорога и Иван подобно Пифагору едва не выкрикнул: «Эврика!».

Грегори Крофт — сталелитейный магнат мировой величины и «денежный мешок», до краёв набитый долларами. Самолёт с его сыном и внуком делает вынужденную посадку в богом забытом месте где неизвестные и похищают обоих Крофтов… Чёрт побери! Да это как дважды два четыре — самое, что ни на есть похищение с целью выкупа!

Ивану захотелось поделиться своей догадкой с мистером Роем, но он едва сдержался. Не стоило обсуждать подобное при Питере. Мальчишка и без того натерпелся.

Остаток пути они шли молча.

* * *

Они добрались до хижины к вечеру, когда красное солнце вплотную подползло к горизонту.

Питера не удивил вид хилой постройки. Он настолько устал, что едва держался на ногах. Пока Иван с мистером Роем высвобождались от своих нош, сносили листья и траву для лежанок и разводили костёр в очаге из камней, мальчуган безмятежно дремал, свернувшись калачиком на бревенчатом полу. Лицо его, усыпанное крупными рыжими веснушками, прихватил лёгкий загар. Щёки окрасились румянцем, какой бывает после длительных непривычных нагрузок.

Глядя на Питера, Ивану нестерпимо захотелось спать. Только сейчас он почувствовал, как налились усталостью его ноги, сколь отяжелела его голова и насколько всё произошедшее этим бесконечным днём и то, что может произойти завтра, стало несущественным и не имеющим никакого смысла в сравнении с его величеством сном. Воистину сон — великое изобретение если не создателя, то матери-природы. Все рождённые Ивановым пытливым умом гипотезы расплывались как в дымке над утренней водой. Теперь ему совершенно не хотелось ни обсуждать случившееся с мистером Роем ни вообще думать о чём-либо. Для этого не осталось. Изнеможённый Иван упал на лежанку и стал тупо взирать на набирающий силу огонь костра.

— Отбой, Джонни. Утро вечера мудренее, — понимающе произнёс Гаррет. — Ночью будем дежурить по очереди. Через два часа твоя смена, затем снова моя…

Иван едва понимал адресованные ему слова. Наконец тяжёлые веки сделали своё дело, и парень, закрыв глаза, погрузился в небытие.

Не прошло и минуты, как его уже тряс за плечо мистер Рой.

— Эй, парень… хватит дрыхнуть. Уже полночь.

Иван продрал глаза. Ломило спину. Руки и ноги будто набили опилками.

Он глянул в дыру проёма. Пространство перед хижиной утопало в стойком стальном свете. Журчание ручья в ночной тиши усилилось многократно.

Питер спал, мистер Рой готовился ко сну. Кряхтя и тяжело вздыхая, он стягивал с ног сапоги. В очаге мерно дотлевали багровые угли. Рядом на камнях дымилась самодельная «сковорода» — дюралевый лист обшивки с загнутыми внутрь краями. Жаркое из замороженных морепродуктов пахло так, что у Ивана потекли слюни.

— Возьми, поешь, — предложил Гаррет. — Через три часа разбудишь.

Он с облегчением улёгся на лежанку, раскинул в стороны руки и ноги и мгновенно уснул.

Настолько божественным показался Ивану вкус жареного морского коктейля. Тёплое жарко́е скорее походило на загустевший пудинг, разделённый на три части, из которых одна часть была уже съедена. Иван с удовольствием доел свою порцию, подставил «сковородку» ближе к жару и направился к ручью.