Семя Гидры

Проснулся Иван, когда совсем расцвело. Гаррета в хижине не было. Рядом на лежанке, обхватив руками коленки, сидел Питер и безотрывно смотрел в сверкающий солнцем проём. Увидев проснувшегося Ивана, мальчишка оживился. Его лицо просияло, глаза загорелись, напряжение в его позе исчезло.

— Мистер Рой приказал следить за обстановкой и если что, будить тебя, Джонни, — сказал он с явным облегчением и бодро отрапортовал: — На объекте всё спокойно, сэр!

— Ты завтракал? — спросил Иван.

— Так точно, сэр! — браво выкрикнул Питер.

— А где мистер Рой?

— Он с моим смартфоном ищет связь.

— С чем?

— Телефон такой. Новый. Подарок деда.

Иван вынул из кармана свой старенький мобильник, батарея которого давно требовала замены. Так и есть, гаджет не подавал признаков жизни.

Питер снисходительно вздохнул:

— У мистера Роя такой же. — И с гордостью добавил: — А у меня Nokia последней модели, и держит заряд двое суток, а то и дольше, если не звонить. И антенна мощная, не то, что у ваших «мыльниц».

— Эй! — раздался снаружи голос «терминатора». — Это я!

В проёме показалась его тёмная фигура.

Со вчерашнего дня вид Гаррета переменился. Теперь лицо его выражало недовольство, а прежняя уверенность сменилась озабоченностью.

— Мистер Рой, — обратился к нему Иван, понимая безнадёжность своего замысла. Не самое лучшее время начинать разговор, но дальше возможно будет ещё хуже. — У меня есть ряд предположений насчёт…

— Не время для предположений, — в привычной манере отмахнулся Гаррет и указывая на сенсорный экран замысловатого устройства, вероятно того самого Nokia последней модели, спросил:- Видишь три палочки? Осталась одна треть заряда. Пока есть возможность, кровь из носу надо поймать сигнал. Там, за холмом, — он махнул телефоном куда-то за спину, — там начинается скала. Если забраться повыше, я уверен будет связь. Но надо спешить, пока эти три чёрточки ещё живы. Идём, Джонни, поможешь. Питер ты тоже.

Не дожидаясь согласия «терминатор» поспешно направился к выходу. Иван, молча, последовал за ним. Может оно и лучше. Всякому разговору своё время.

Они свернули за угол хижины, и Рой указал на свисавшие с веток большого раскидистого дерева ошмётки парашютной ткани, по всей видимости, служившей бывшим обитателям не то навесом, не то гамаком. Англичанин дёрнул за один конец — нейлон хрустнул, но не поддался. Он приложил усилие, материал выдержал и на этот раз. Несмотря на проведённые под солнцем и дождём три десятилетия, материал не сгнил дотла. Почерневшие во многих местах и сама ткань и стропы, на которых она висела, выглядели довольно сносно — прекрасная реклама английского военпрома 70-х.

— Смастерим страховочный трос, — сказал Гаррет не удосужившись пояснить своих планов. — Питер, по деревьям лазать умеешь? — Мальчишка кивнул. — Вот и славно. Залезай и срежь там, где я укажу, — Гаррет протянул Питеру нож.

Когда тот влез на дерево и улёгся плашмя на ветку с привязанным парашютом, «терминатор» указал, где и как резать, а Ивану досталось собирать освободившуюся ткань и сворачивать в свёрток. Кое-где нейлон рассыпался на части, но в основном был ещё достаточно «живым».

— Питер, бросай нож и слезай, а ты Джонни, тяни её вон туда, — командовал Гаррет, когда вся ткань оказалась на земле.

Растянув парашют, они отделили его от строп. Получившуюся «нейлоновую дорожку» длиною в несколько футов поделили ножом вдоль на десять равных частей, каждая шириною в ладонь и связали получившиеся полосы, укрепив их стропами с интервалом в человеческий шаг.

— Годится, — одобрительно произнёс Гаррет, разглядывая получившееся изделие. — Идём, Джонни.

В двадцати шагах от хижины лежало поваленное дерево. Ствол толщиной с ногу выглядел достаточно крепким, несмотря на естественное падение и щетинился редкими пеньками свежесрубленных веток, отделенных, вероятно, этим утром ножом «терминатора».

— Хватай за тот конец, Джонни, и следуй за мной.

За всё время Иван не проронил ни слова. Ему определённо нравилась такая немногословная деятельность. Словно по сигналу боцманской дудки он делал то, что нужно и был удовлетворён процессом. Он не задавал лишних вопросов, всецело доверяя ощущению, что занимается полезным делом. Вероятно, именно таковой была жизнь матросов парусных судов XVI–XVII веков, во времена расцвета мореплавания. Человек, единожды ступивший на палубу боевого фрегата, купеческого барка или рыбацкой шхуны, переставал быть обычным человеком со своими претензиями на самость, индивидуальными воззрениями на мир и личным мнением по любому поводу. Он становился матросом, а значит частью живого добротно отлаженного организма под названием «команда», и не дай бог сойти с общего курса — море не терпит анархии.

Впереди с бревном на плече шёл Рой, за ним, поддерживая второй конец, следовал Иван. Питер со свёрнутым в лассо самодельным тросом замыкал шествие. Вскоре лес кончился. Редкий перелесок сменился невысокими кустарниками, и перед путниками выросла скала.

Гаррет и Иван опустили бревно.

— Смотри, — указал Гаррет в высокую траву.