Семя Гидры

Под этим островом, а именно под потухшим вулканом, текла огромная и быстрая подводная река с мощным градиентным течением. Река эта входила под магматический склон, наполняла подземное озеро и выходила с другой стороны водопадом, а чёрная дыра в перископе — ни что иное как устье этой самой реки. И если бы не было этого устья, не было бы этой «чёрной воронки» куда безудержное течение затягивает вздыбленный лодкой песок, река нашла бы другой выход, единственный возможный для неё — выход наверх.

Разом покончить со всем этим и дело с концом — решение не из худших. Коль пошёл войной на Виртукон, но нет возможности захватить, уничтожь — таков закон войны. А он сейчас на настоящей войне и в настоящей боевой субмарине. Идея эта выглядела фантастической, но и вся история, происходящая с Иваном, тоже была таковой.

Он осмотрел приборную доску. Справа снизу нашёл небольшую панель серого цвета с полудюжиной тумблеров и двумя рычагами по центру. Сверху над большим красным иероглифом жирная маркерная надпись: «TORPEDO BLOCK».

Определяясь с названиями, полушёпотом проговаривая их, Иван машинально гладил тумблеры кончиками пальцев, будто отправлял некий ритуал. Затем перекрестился и запустил насосы сброса балласта. Попеременно лавируя рулями, развернул нос к подземному устью. Снова глянул в перископ, сверил диспозицию. Сделал несколько глубоких вдохов-выдохов — годами сложившаяся привычка перед каждым важным шагом «накормить» тело кислородом — и перевёл оба рычага в положение «START».

Раз, два, три, четыре… Лодку швырнуло так, словно торпеды взорвались где-то под самым её брюхом.

Взрывов Иван не слышал. От встряски он повалился на Миллера. Головой смачно приложился к переборке. Из глаз брызнули слёзы. Не мешкая, игнорируя боль, поднялся и припал к биноклям перископа.

На месте взрывов дыбилось мутное облако из тонны песка и пыли, но даже сквозь него можно было разглядеть, как массивная вулканическая порода, сползая по стене, наглухо запечатывает место, где недавно чернело устье подземной реки.

Глава 30

Выйдя из короткого замешательства, Иван тотчас открыл кингстоны. Все до единого.

Сбросившая весь без остатка балласт, лодка, облегчённая и подхваченная безудержным потоком, быстро пошла на всплытие. Спустя несколько минут её рубка вынырнула на треть из бассейна и покачивалась над прибывающим уровнем воды.

В перископ Иван наблюдал за безудержным хаосом снаружи. Нарастающий водный поток вырывался за края бассейна, бурлил как кипящее молоко и растекался по всему периметру Виртукона. Вода достигла цокольного этажа. Вокруг знания носились туда-сюда люди. Человек в медицинском халате пытался открыть окно изнутри. Снаружи к нему по пояс в воде бежали Жан и Жак.

В этот миг Иван ощущал себя одновременно и вершителем судеб и фанатичным камикадзе готовым на всё. Настоящим моряком-смертником, для каких и строилась полвека назад эта утлая посудина. Девиз самураев той страшной войны — «Один человек — один корабль» — теперь стал и его девизом. И пускай он погибнет, но и этих сволочей он непременно заберёт с собой на тот свет. Смоет с лица Земли, так сказать, Вселенским Потопом их гнилое фашистское кубло.

Вдруг лодку тряхнуло и потянуло вперёд. Нос завалился, а корма устремилась вверх. Иван прилип к перископу, развернул его по ходу и замер. Так и есть, бассейн, был лишь малой частью огромного подземного озера и лодка, не вписавшись в его периметр, зацепилась носом за край и начала переворачиваться.

Чтобы выровнять горизонт Иван налёг на рычаги. Дал задний ход. Бесполезно — сила извергающегося потока прочно вдавила нос в бетонное перекрытие, подняв винты над водой.

Безумная мысль родилась в голове у Ивана. Он поднял брошенный под ноги рюкзак, раскрыл и оглядел содержимое — несколько нетронутых бородачом-капитаном фальшфейеров, а под ними заряженные детонаторами гранаты. Все было сухим и пригодным к использованию.

Иван собрал с пола лоцманские карты, обёртки из-под табачных брикетов, протирочную ветошь, сдобренную машинным маслом, и всё это упаковал в рюкзак, прямо сверху на боекомплект. Работал он быстро, молясь лишь об одном, чтобы лодка не перевернулась, и поток не захлестнул её рубку раньше, чем он успеет исполнить задуманное. Приготовив всё, Иван отыскал на измазанной пеплом полке, среди больших и малых курительных трубок, спичечный коробок и поджёг всё, что уложил в рюкзак. Спички бросил туда же.

Получившуюся «бомбу замедленного действия» он сунул под сидение. Отвернул на полную вентиль кислородного баллона, в последний раз глянул на бескровное лицо Миллера, перекрестился и полез в рубку. Быстро откупорил люк, выглянул наружу и облегчённо выдохнул. Неужели ему снова везёт? Ещё полминуты и будет поздно. Лодка накренилась градусов на сорок пять, корма стояла над водой торчком, а винты молотили воздух.