СЕМЬЯ И КАК В НЕЙ УЦЕЛЕТЬ

Робин. Совершенно верно. Ему внушали, что мужчина должен быть сильным и независимым. Мужчина никогда не плачет, с ним незачем нянчиться. Его вынудили повзрослеть слишком быстро. И поэтому ему пришлось скорее подавить в себе, чем перерасти детскую потребность в заботе. Отсюда в нем прячется неудовлетворенный "ребенок", хотя и не столь изголодавшийся по вниманию, как отчаявшийся злючка из брака, в котором "боятся Вирджинию Вульф".

Джон. Значит, у этого мужчины за "ширмой" – "ребенок", которому нужны любовь и внимание, но мужчина не допускает такой нужды и не может попросить того, в чем нуждается.

Робин. Да, но ему необходимо получить эмоциональную поддержку, пускай в замаскированном виде. Самый простой выход – заболеть, ведь за больным, даже если он "большой, сильный мужчина", ухаживают, вокруг него суетятся.

Джон. И вот вам внимание и любовь, хотя вы и не допускаете, что именно этого добивались!

Робин. Верно. А если вам требуется уход "по высшему разряду", вы можете "затеять" нервный срыв. Во всяком случае, "большой, сильный мужчина" получит необходимую заботу, но будет думать, что тревожатся из-за его болезни, но не о нем.

Джон. Будет верить, будто его тело одолела случайная хворь. Но не поверит, что его "подвел" дух... Он бы посчитал такое непростительной слабостью.

Робин. Совершенно верно.

Джон. Ну, а что жена в "кукольном доме"?

Робин. Она вышколена и знает, "из чего сделаны девочки... из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных". Ей позволены непосредственность, нежность, чувствительность, слезы, ей разрешили, сколько захочет, "играть" с эмоциями, чтобы не тянулась к логической мысли. Но ей строго-настрого запретили напористость, самоуверенность, и пускай только посмеет превзойти мужчину, чтобы он почувствовал свою неполноценность!

Джон. И она уцепилась за детскость. Вместо "ребенка" она сунула за "ширму"... себя "зрелую".

Робин. Да, она спрятала свою сильную, деятельную, зрелую сторону.

Джон. И особенно, как мне кажется, любые намеки на решительность.

Робин. Да-да, конечно. А если и проявляет уверенность, силу, агрессивность, то всячески их маскируя. Достигая чего-то, должна притворяться, что даже не знает, как это получилось. Гнев на мужа может "обрушить" только в форме деструктивных фантазий.

Джон. Представит, что он попал в автомобильную катастрофу.

Робин. Да, что "размазан" по всему шоссе... Или примется пылесосить пол без пылинки у него под ногами, когда он хочет поскорее "уйти" в воскресную газету.

Джон. Или же начнет "зачитывать" жалобы на продавцов в магазине, на мать, погоду, детей, на неприемлемую форму земного шара, пока муж, наконец, не задумается: а не он ли причина причин всех этих безобразий.

Робин. Ну, это немного в сторону... Суть в том, что она не отдает себе отчета в своем раздражении и не понимает, что способна быть сильной, взять на себя ответственность. Она такая – за "ширмой".

Джон. Хорошо, что же их потянуло друг к другу?

Робин. Они обнаружили, что прекрасно друг другу подходят, как верный ключ к замку. Отличная пара, ведь она – как раз того сорта женщина, какую считали за достойный восхищения образец в его семье, а он – именно того типа мужчина, какой был одобрен в ее семье. Это они оба осознали. Вдобавок они нашли друг друга подходящими на бессознательном уровне, где "сделка" в действительности и заключается. Он доверил ей свою "ребячью" долю, она ему взамен – свою силу и взрослость.

Джон. Что значит – "он доверил ей свою "ребячью" долю"?

Робин. У каждого из них есть незрелая, детская сторона. Она может притвориться, что возьмет на себя всю эту детскость, то есть будет "ребенком" за двоих, он же – что взвалит на себя их зрелость, то есть решительность, опыт, настойчивость. И их семейный "механизм" будет неплохо работать: ведь спрятанное у каждого партнера за "ширмой" не будет их слишком тревожить, прорываясь в замаскированном виде. В паре двоим в каком-то смысле будет лучше, чем порознь.

Джон. Лишь в каком-то смысле?.. Что же им будет мешать?

Робин. Ну, она теперь несет, так сказать, двойную "нагрузку" детскости, он – полной ответственности, поэтому они могут "зациклиться" на расчете: "Я – Тарзан, ты – просто Джейн" с риском впасть в крайность. Ему будет все труднее даваться непосредственность, игра, все меньше ему будет отдыха, удовольствий, и где-то в глубине себя он ощутит неудовлетворенность, хотя не поймет ее причины.

Джон. А она все больше времени проводит в четырех стенах и уже с опаской воспринимает любой предстоящий выход из дома?

Робин. Да, она только варит варенье да строит замки на песке вместе с детьми. Часть ее жаждет более взрослых занятий, но в ней все меньше остается решимости даже попробовать.

Джон. Однако соглашение действует в известных пределах – несмотря на ограничения для обеих сторон.