СЕМЬЯ И КАК В НЕЙ УЦЕЛЕТЬ

Джон. Поразительно, все прямо соотносится с первым важным уроком из этой книги: не «мучительные» чувства источник проблем, а наше отрицание этих «мучительных» чувств. Отказываемся же мы от них потому, что все в нашей семье считали их неприемлемыми, и мы были вынуждены сунуть эти чувства за «ширму». Тут чувство... чувство ущемленности, обиды, иными словами, ревущий ребенок упрятан за «ширму». Значит, решить проблему, ослабить чувство ущемленности человек может, если достанет ребенка из-за «ширмы», признает своим и утешит.

Робин. А помните, что обычно препятствует этому?

Джон. Страх, что семья не одобрит наш поступок. Раз семья не одобряла какое-то чувство, поэтому-то и упрятанное за «ширму», попытайся мы вытащить его на свет ─ даже годы спустя ─ вновь, застыдившись, съежимся под осуждающим «взглядом».

Робин. А поскольку этот «взгляд» придавил нас, еще когда мы были малы и зависимы, попытка обернется для нас настоящей пыткой. Пройти через все это нелегко.

Джон. Помню по собственному опыту. Я, после приличной типично английской школы для мальчиков, считал себя оч-ч-чень независимым крепким парнем, а главное  сверх-х-х-нормальным. Зачем мне какая-то привязанность? Все эти телячьи нежности? У меня появилось этакое снисходительно-презрительное отношение к тем, кто своим видом показывает: ему нужна забота. И только попав в Вашу группу ─ в тридцать пять! ─ я начал понимать, как нуждаюсь в любви и душевном тепле и как же трудно для меня показать, что мне это нужно.

Робин. Что Вы чувствовали, когда пробовали просить об этом?

Джон. Стыд. Свою неполноценность. В конце концов, я же представлял себя таким... «мужественным». Вначале я думал, что окружающие запрезирают меня, если я скажу им, что хочу сердечности. К тому же я обнаружил, что чувствую: «не положено» просить об этом. Но потом сделал удивительное открытие: если я показывал женщине, что нуждаюсь в ласке, я ей нравился! Она не вышвыривала меня за дверь ─ а я всегда где-то в глубине души думал, что именно так она и поступит в ответ на мою очевидную слабость. Но все же совсем не сразу я поверил в свое открытие по-настоящему.

Робин. Ну, первоначальный «рефлекс» у Вас длительное время вырабатывался, ничего удивительного, что Вы меняли его на обратный довольно долго. Но страх, чувство неполноценности, мысль, что Вам что-то «не положено» ─ это те самые чувства и мысли, которые не дают матери достать из-за «ширмы» ребенка, раз уж спрятала. Ей незачем напрягаться, чтобы выглядеть «мужественной», но она не в меньшей степени озабочена тем, чтобы не выглядеть «сущим ребенком». В этом-то и сложность, хотя у всех есть потребность быть ребенком.

Джон. Подождите, Робин. Но предположим, она права. Не в том смысле права, что притворяется, будто у нее нет этой потребности. Предположим, она права, думая, что не получит нужного тепла. Если неоткуда взять любви, может, лучше, безопаснее не будоражить себя? Зная, что не будет поддержки, чтобы справиться с доставляющими боль чувствами?..

Робин. По своему опыту скажу: даже так настроенным людям поддержки всегда находится предостаточно.

Джон. Но, наверное, не всем польза...

Робин. Попробую Вас убедить.

Где взять поддержку

Джон. Вы считаете, что почти всегда люди получат заботу и любовь, если попросят?

Робин. Да, только не надо отгораживаться. Они сами ставят преграды, иначе получали бы. Упрятали своего ребенка за «ширму» да еще «сигналят» ─ выражением лица, жестами, позами,─ чтобы от них держались подальше.

Джон. «Сигналят», что у них, вроде бы, нет ребенка за «ширмой»... чтобы никто не повел себя с ними как с детьми.

Робин. Разумеется, они поступают так неосознанно. Со стороны они кажутся резковатыми, воинственно настроенными ─ кому придет в голову ободрять их, проявлять к ним сердечность?

Джон. Мне, вот, вспомнилась одна девушка из нашей группы, первые три занятия всех выводившая из себя. Она явно получала удовольствие, раздражая других. А когда ей платили агрессивностью за агрессивность, просто наслаждалась. Но на третьем, кажется, занятии Вы проигнорировали ее клич к войне и обратились к ней очень дружески, буквально за минуту отогрели ее вниманием, доброжелательностью. К нашему всеобщему изумлению она, помню, расплакалась и рыдала с четверть часа. На следующее занятие она явилась сияющей.

Робин. Да, она затевала стычки только для того, чтобы никого не подпускать к своей ущемленности.

Джон. Яркий пример «групповых» эффектов. Люди часто думают, что групповая терапия ─ это скучнейшая пьеса «высоколобого» анализа. А на деле ничего подобного.