Семья и развитие личности. Мать и дитя.

Поучительно изучать тесные связи, существующие между нормальными подростковыми трудностями и ненормальностями, которые можно назвать антисоциальными тенденциями. Разница между этими двумя тенденциями не столько в клинической картине, представленной каждым индивидом, сколько в динамике, этиологии. В основе любой антиобщественной тенденции всегда лежит депривация, лишение ребенка чего-то необходимого. Возможно, мать в самый критический период находилась в состоянии отчуждения или депрессии, или, может, распалась семья. Даже легкая депривация, если она происходит в критический момент, может вызвать серьезные последствия, потому что перенапрягает защитные механизмы. Любая антисоциальная тенденция — это вначале здоровое состояние, потом его нарушение, после чего положение никогда не возвращается к прежнему. Антисоциальный ребенок тем или иным способом, насильственно или мягко, пытается заставить мир признать долг перед ним; или старается восстановить разрушенное состояние. Таким образом, в основе антиобщественных тенденций находится депривация. Сказать, что в основе подростковости в целом лежит депривация, нельзя, но отдельные ее элементы присутствуют; они слабее, более рассеянны и не перенапрягают имеющиеся защитные механизмы. Таким образом, в группе, с которой идентифицируют себя подростки, или в совокупности изолированных индивидов, которая преобразуется в группу в ответ на внешнее давление, крайние члены действуют за всю группу. Все то, что совершают подростки: кражи, драки на ножах, разъединения и объединения, вообще все — уже содержится в динамике данной группы, даже когда она просто слушает джаз или пьет пиво. И если ничего не происходит, члены группы начинают чувствовать неуверенность в своем протесте, и однако они сами не настолько встревожены, чтобы совершить антиобщественное действие, которое вернуло бы им уверенность. Но если в группе есть один антиобщественный член или два-три готовых на антисоциальные действия, которые вызовут общественную реакцию, это заставляет остальных членов сплотиться, согласовать свои действия и поступки, позволяет им ощутить собственную реальность и временно структурирует группу. Каждый член будет верен и поддержит того, кто действует от всей группы, даже если никто из них внутренне не одобрит того, что делают эти крайние антисоциальные типы.

Я думаю, этот принцип применим и к другим видам болезней. Попытка самоубийства одного из членов очень важна для остальных. Или один из членов группы не может встать, он парализован депрессией, и на его проигрывателе всегда меланхолическая, печальная музыка; он запирается в своей комнате, и туда никто не может войти. Остальные знают, что происходит, и когда время от времени он выходит, у них начинается пирушка, которая может продолжаться всю ночь или два-три дня. Такие происшествия как бы принадлежат всей группе, причем состав группы может меняться и члены меняют группы; однако все время рядовые члены группы используют «экстремалов», чтобы ощутить собственную реальность в своей напряженной внутренней борьбе в этот депрессивный период.

Все сводится к проблеме, каким быть в подростковом возрасте. Для этого нужна немалая смелость, и некоторые пытаются ее обрести. Это совсем не значит, что взрослые должны сказать: «Смотрите, у наших дорогих детей подростковый период; мы должны с этим смириться, и пусть разбивают нам окна». Дело совсем не в этом. Дело в том, что нам бросают вызов. И мы отвечаем на него, как положено взрослым. Но мы принимаем вызов, не намереваясь излечить то, что в своей основе здорово.

Самый большой вызов подростки бросают тем из нас, у кого не было настоящей подростковости. Мы негодуем, что у них есть свой период подростковой депрессии, и это заставляет нас искать для них решение. Существуют сотни ложных решений. Все, что мы говорим или делаем, неверно. Если мы поддерживаем, это ошибка, если не поддерживаем — тоже ошибка. Мы осмеливаемся не быть «понимающими». Но со временем мы увидим, что наши подростки, мальчики и девочки, вышли из этого трудного периода и теперь готовы идентифицироваться с обществом, с родителями, с самыми различными видами более широких групп, не испытывая угрозы лишиться личной уникальности.

11. Семья и эмоциональная зрелость