Семья Корлеоне

— Как вам известно, — начал он, поворачиваясь так, чтобы обращаться ко всем присутствующим, — никто не предупредил нас заранее об этой встрече, в том числе и наш друг, который узнал обо всем тогда же, когда и мы сами. Наш друг сам ничего не знает о цели этой встречи. — Остановившись, Дженко подергал себя за щеку, обдумывая свои дальнейшие слова. — Марипоза полностью уладил все проблемы с организацией Лаконти, — продолжал он, — и теперь все то, что прежде принадлежало Лаконти, принадлежит ему. Это бесспорно делает его семью наиболее могущественной. — Дженко раскрыл руки, словно держа баскетбольный мяч. — Полагаю, Марипоза собирает всех, чтобы объявить о том, что отныне парадом командует он. Учитывая его силу, это разумно. А вот идти или не идти нам на встречу, зависит от того, каким парадом он собирается командовать.

— И ты считаешь, мы сможем выяснить это на встрече? — спросил Тессио.

— Я так предполагаю, — ответил Дженко.

Отодвинув стопку бумаг, Вито откинулся на свой стол.

— Джузеппе алчен, — сказал он. — Теперь, когда виски снова стало законным товаром, он будет жаловаться, какой он бедный, — и он постарается тем или иным путем получить деньги от нас. Возможно, введет что-то вроде налога, не знаю. Но он потребует себе долю наших доходов. Мы предчувствовали это, еще когда только он принялся за Лаконти. И вот теперь настал наш черед, и именно этому будет посвящена встреча.

— Теперь Марипоза силен как никогда, — заметил Тессио. — У нас не будет иного выхода, кроме как подчиниться, даже если он потребует чересчур много.

— Пап… — начал было Сонни и тотчас же поправился: — Дон Корлеоне… — Однако это обращение, судя по всему, показалось ему неестественным, и он в отчаянии встал. — Послушайте, всем известно, что Марипоза намеревается прибрать к рукам и нашу организацию. Так почему бы не взорвать его, прямо в церкви, когда он не будет ничего ждать? Трах-бах, и всех делов! — крикнул он, хлопая руками. — Марипоза выведен из игры, а все остальные узнают, что будет, если пойти против Корлеоне!

В помещении наступила тишина. Вместо голосов остались только стук дождя по крыше склада и завывание ветра за окнами. Вито бросил на сына абсолютно непроницаемый взгляд. Его capo regime сидели, уставившись в пол. Клеменца стиснул виски руками, словно не давая голове расколоться.

— Господа, оставьте меня на минуту наедине с моим сыном, per favore, — наконец спокойно произнес Вито.

Когда они остались одни, он какое-то время молча смотрел на сына, словно в искреннем недоумении.

— Ты хочешь, чтобы мы убили Джузеппе Марипозу, — наконец сказал он, — в церкви, в воскресенье, во время такой встречи представителей всех семей?

Неуютно поежившись под взглядом отца, Сонни сел напротив него.

— Мне кажется… — тихо начал он.

— Тебе кажется! — оборвал его Вито. — Тебе кажется! — повторил он. — Мне нет никакого дела до того, что тебе кажется, Сонни. Ты еще bambino. И впредь я больше не желаю слушать о том, что тебе кажется, Сантино. Понятно?

— Да, пап, — пробормотал Сонни, робея перед гневом отца.

— Мы не звери, Сонни. И это на самом первом месте. Далее, — продолжал Вито, поднимая палец, — то, что ты предлагаешь, настроит против нас все семьи, а это, Сонни, будет нашим концом.

— Пап…

— Sta’zitt’! — Вито пододвинул стул к сыну. — Выслушай меня, — сказал он, кладя руку Сонни на колено. — Впереди нас ждут неприятности. Серьезные неприятности, не детские шалости. Прольется кровь. Сонни, ты это понимаешь?

— Конечно, пап. Я все понимаю.

— А мне так не кажется, — сказал Вито. Отвернувшись, он провел по подбородку костяшками пальцев. — Я должен думать обо всех. О Тессио и Клеменце, и об их людях, и обо всех их родственниках. На мне лежит ответственность, — продолжал он, подыскивая правильные слова, — на мне лежит ответственность за всех, за всю нашу организацию, за всех людей.

— Конечно, — неуверенно промолвил Сонни, почесывая голову. Ему отчаянно хотелось сказать что-то, чтобы отец поверил, что он его действительно понимает.

— И вот что я хочу тебе сказать, — закончил Вито, дергая себя за ухо. — Ты должен научиться слышать не только то, что было сказано, но и то, что подразумевалось. Повторяю, Сантино, на мне лежит ответственность за всех. За всех.

Кивнув, Сонни вдруг впервые осознал, что, возможно, не понимает своего отца.

— Мне нужно, чтобы ты делал то, что тебе прикажут, — продолжал Вито, снова раздельно произнося каждое слово, будто обращаясь к ребенку. — Мне нужно, чтобы ты делал то, что тебе прикажут, и только тогда, когда прикажут. Я не могу забивать себе голову тем бредом, Сонни, который ты сгоряча вывалил на меня. Теперь ты участвуешь в моем деле, и я повторяю тебе, Сантино, что ты не должен ничего делать и говорить до тех пор, пока тебе не прикажу я, Тессио или Клеменца. Ты понимаешь, что я говорю?

— Да, кажется, понимаю, — сказал Сонни и дал себе еще одно мгновение, чтобы хорошенько подумать. — Ты хочешь, чтобы я не путался под ногами. Тебе нужно сосредоточиться на важном деле, и ты не можешь беспокоиться, как бы я не сделал какую-нибудь глупость.