Семья Машбер

Как водится, в первые же дни после Пурима на заброшенных улочках и в переулках оживают полуразрушенные избушки, которые весь год пустуют без жильцов и лишь на этот месяц арендуются для устройства в них пекарен. В комнатушках этих убогих лачуг за деревянными столами суетятся женщины и девушки, нанятые для приготовления мацы. На кухне приводится в порядок огромная печь, возле печи ставится обитый жестью стол, на котором раскатанную мацу дырявят зубчатым колесиком. В соседней полутемной комнатушке месят тесто, а потом режут его на мелкие куски и подают для раскатывания.

В пекарнях весело, шумно. Слышен смех балагурящих женщин, которые за работой непрерывно переговариваются между собой. То и дело раздается голос сажальщика, требующего, чтобы ему скорее подавали мацу, потому что печь топится зря; поторопиться требует и тот, кто дырявит мацу. Покрикивают и заказчики, когда видят, что женщины ленятся, выполняя свою работу недостаточно быстро, или в чем-нибудь нарушают законы кошерности: тесто месится нерасторопно, у катальщицы ногти не обрезаны под самую кожу, или она, упаси Бог, потихоньку взяла в рот немного квашеного теста и после этого не отряхнулась и не вымыла рук, как полагается. Слышны голоса матерей, которые кричат на детей, не дающих им покоя и требующих кусочка свежевыпеченной мацы.

Раздается голос хозяина пекарни, который ходит, наблюдает, чтобы женщины работали быстрее, чтобы заказчики остались довольны, запомнили его пекарню и в будущем году ни к кому другому не обращались.

По улицам расхаживают носильщики с огромными корзинами, сплетенными из свежей лозы, доверху наполненными мацой и накрытыми белоснежными простынями. Готовую мацу разносят зажиточным хозяевам, которые имеют возможность загодя приготовить все к празднику и не затягивать с выпечкой мацы до последнего дня, как это делают бедняки.

В сумерки к недавно вскрывшейся реке, где еще не кончился ледоход, приходят мужчины с пасхальной посудой — кувшинами и ведрами, чтобы набрать воды до захода солнца. Воду черпают осторожно, бережно, а потом, тяжело дыша, несут ее молча домой, стараясь не расплескать ни капли. В зажиточных семьях сразу же после Пурима замачивают свеклу для пасхального борща, которому отводится почетное место в углу гостиной или другой редко посещаемой комнаты. Этот угол хозяева дома тщательно охраняют: ушаты, закутанные в белое полотно, берутся под особое попечение, детям строжайше запрещается не то что подходить к ним близко, но даже смотреть на них. Лишь хозяйка время от времени осторожно подходит к ушату, открывает его, снимает пену с бродящей жидкости и снова укутывает до следующего раза, когда она сочтет нужным снова наведаться.

В богатых домах начинают готовиться к празднику заблаговременно: наводят повсюду чистоту, закупают посуду и столовые принадлежности, заказывают обновки сапожникам и портным, которые обещают выполнить все к сроку. Шумно уже и в менее состоятельных домах: кто-то изыскивает средства и самостоятельно готовит все к празднику, а самые бедные, отчаявшиеся рассчитывать на свои сбережения, надеются, что благотворительность о них непременно позаботится.

Оживленно и весело в эти дни на базарах. В открытых ларьках предлагается большой выбор отрезов ткани, оставшихся с прошлого года у оптовиков, которые продают такой товар розничным торговцам подешевле, а те, в свою очередь, выдают эти остатки за модные новинки, только что выпущенные фабрикой. Появляются в продаже дешевые галантерейные товары: пуговицы, чулки, галстуки, носки, тесьма, кружева, белье, а также небольшие куски более ценных товаров — сукна, ситца. Торговцы кричат истошными голосами, нахваливая свой товар. Они меряют, вешают, считают выручку и второпях дают сдачу, точно у них горят руки или кто-то стоит над душой и подгоняет, заставляя как можно быстрее обслуживать покупателей. Между тем вся эта спешка разыграна как по нотам и устроена только для того, чтобы раззадорить народ, который стоит и раздумывает, приглядывается и наблюдает, как другие покупают.

На крупных рынках царит большое оживление. Сюда приходят состоятельные покупатели, которым торговцы и их приказчики стремятся угодить, поскольку знают, что эти люди при деньгах и пришли они сюда с серьезными намерениями. Таких клиентов нельзя упустить, и им делают всевозможные уступки, лишь бы заполучить деньги, которые нужны всегда, а особенно теперь, накануне летнего сезона, когда надо расплачиваться за товар, взятый у оптовиков в прошлом году, и получать новый товар в кредит на более длительные сроки.

В лавки приходят и местные, и приезжие покупатели. Все толкаются, спорят из-за цен и примерок там, где торгуют одеждой, тканями, кожевенными товарами, обувью. Оживлению способствует и погода. Прошло то время, когда природа капризничала, оборачиваясь то зимой, то весной, сменяя холод теплом, ясное небо — хмурым, сеявшая то дождем, то снегом, то градом, то мелкой ледяной крупой… Теперь — не то. Дуют легкие, ласковые ветерки.