Семья на первом месте (СИ)

Джеймс продолжил лежать на спине, пальцами правой руки ощущая то, как быстро остывает тело его лучшего друга. Заклятие пало через пару минут, но он так и не смог пошевелиться или издать хоть один звук. Казалось, что часть Джеймса Поттера умерла вместе с Сириусом Блэком. Его лучшим другом. Он пожертвовал жизнью ради него и Лины, ради их сына.

Мёртвой хваткой Сохатый вцепился в тело Сириуса, навзрыд рыдая на его груди. Он не слышал, как приоткрылась дверь в палату, пропуская в неё двух мародёров. Продолжая рыдать долго и горько, пока слёзы не иссохли. Он выл похуже Люпина в полнолуние. Джеймс не давал врачам забрать бездыханное тело Сириуса, не давал никому притронуться к нему, к его названому брату.

Поттер ослабил хватку лишь тогда, когда уставшая и измученная Алина крепко-крепко прижала его к себе. Она поглаживала мужа по спутанным волосам, шепча что-то у мочки его уха. Лина умоляла его не смотреть на то, как тело Блэка увозят на каталке. Джеймс всем телом прижался к жене, не сдерживая слёз. Лишь в ней он мог найти утешение.

— Я не успел, — бессвязно бормотал Сохатый, навзрыд рыдая на груди жены.

Лина до боли закусила нижнюю губу. Ей тоже было мучительно больно. Сириус. Девушка громко всхлипнула, ища утешение в объятиях мужа. Не сразу, но она поняла, что к чему. Она жива, а он нет. Значит…

— Это моя вина, — сокрушённо прошептала Лина.

Питер спрятал заплаканное лицо на груди мужа, обречённо цепляясь за его могучие плечи. Николас не сдержал слёз. Он никогда особо не был близок с Блэком, однако это не отменяет того факта, что он был и остаётся прекрасным человеком. Опечаленный утратой, Римус покинул больничную палату, не в силах вынести удушающей боли. Взволнованный Селестин подбежал к осунувшемуся Люпину. Светловолосый мужчина опустился на корточки, обнимая Лестрейнджа и Милли.

Мальчик не понимал, что происходит. Ему было невдомёк, почему взрослые горько плачут, обнимая друг друга. Почему его друг не стоит рядом, радуясь вместе с ним тому, что Селестин стал самым настоящим дядей. Совершенно непонятно, почему его друга куда-то увозят.

Вырвавшись из объятий плачущего Римуса, мальчик кинулся вслед за удаляющейся из виду каталкой, где покоился Сириус, накрытый белой простынёй. Селестин схватил его за свисающую руку, но она не сжала его пальцы, как это было всегда. Он замер на месте, боясь пошевелиться.

«— Когда будешь скучать по мне, — сонный Селестин удобно уместился на коленях Блэка, который сидел на крыльце дома. — Посмотри на небо и увидишь самую яркую звезду.

Мужчина указал на яркое скопление звёзд. Селестин сузил глаза, получше высматривая голубо-белый огонёк. Мальчик довольно кивнул, удерживая большой палец мужчины в своей маленькой ладошке.

— Лина говорит, что ты отгоняешь печали. — Лестрейндж тыкнул в тёмное небо, намекая на небесные тела.

— Она права, — Сириус усмехнулся, невесомо целуя мальчонку в лоб, — тебе пора спать, карапуз…»

Воспоминание развеялось, и вот перепуганный мальчик сидит на мягком диванчике рядом с рыжеволосой красавицей. «— Мне жаль, мне так жаль!» — причитала Лили, не сводя заплаканных глаз со скорбных лиц мужчин.

Это была первая ночь в жизни Селестина Лестрейнджа, которая подарила ему долгожданного племянника и забрала что-то важное и ценное, но он пока не понимал, что именно. Селестин видел, как вымученно улыбается его тётя, держа на руках новорождённого сына. Её слёзы стекали по горлу, а она так отчаянно старалась их сдержать. Благодаря Блэку ей теперь не нужно расставаться с сыном.

Он видел, как вечно весёлый Джей держит маленький свёрток, сидя на кровати Лины в огромной комнате с белоснежными стенами. Все плакали, и никто не мог толком объяснить причины. Селестин обернулся на молчаливую Милли, она пожала плечами, продолжая обнимать грустного Николаса.

— Что с ними? — Лестрейндж подсел к девочке с двумя хвостиками, на него сейчас все равно никто не обращал внимание.

— Я помню день, когда все так же плакали, — Милли поджала пухлые губы, поглаживая отца по руке.

— Что за день?

— Когда мои мамочка и папочка улетели жить на небо, — хрипло произнесла девочка, — тогда тоже плакали…

Селестин ещё раз взглянул на окружающих. Всё происходило как в замедленной съемке. Вот он спрыгнул с дивана и подошел к огромному окну. Лестрейндж долго всматривался в звёздное небо, но так и не нашёл то, что искал. Тёплая ладонь легла на его плечо, мальчик обернулся. Рядом стоял Джеймс, он больше не улыбался, как прежде.

— Лине нужен покой, — его голос был хрип и глух.

— Мы останемся с ней? — мальчик глянул в сторону спящей тети. — Да, Джей?

Губы Поттера задрожали, он не до конца верил в происходящие. Не осознавал, что его друга больше нет. Он не смог его остановить. Просто не успел. Бродяга в очередной раз сделал всё по-своему.

— Останемся, — Селестин склонил голову вбок, затем вновь взглянул на небо.