Читаем Семья на первом месте (СИ) полностью

Когда эльфийка исчезла, волшебница прилегла на кровать. Она так сильно устала за этот день, отчего глаза слипались.

— Тише, мой ангел. — Руки Цисси сердечно гладили круглый живот, и её сын мигом успокоился, переставая биться в утробе матери. — Скоро вернётся наш папа.

Девушка широко зевнула и медленно погрузилась в сон, видя сразу двух своих сестёр на поляне в кругу красных маков. Прямо как у родительского дома.

***

Район Вомеро, Неаполь, Италия

Алина порхала на кухне, а её племянник подавал ей яйца, шоколадный сироп, сахарную пудру. Лестрейнджи работали сплоченно, пока Блэк видел десятый в сон на втором этаже дома. Неожиданно Селестин уронил тарелку с печеньем.

— Ой-ой, — мальчик забавно покачал головой, — тихо, — он прижал один палец к губам, а указательным правой руки показал наверх. — Сиря, — девушка рассмеялась.

— Да, Сиря. Поможешь мне с украшением? — Алина улыбнулась, и Селестин согласно закивал, подбегая к столу. — Помочь? — Мальчик помотал головой и ловко залез на стул, но лишь с третьей попытки.

— Ох! — Грэнс появился, как только услышал звонкий треск фарфора. — Хозяйка, позвольте вам помочь! — Старый эльф подбежал к волшебникам, игнорируя нахмуренные брови Лестрейнджа-младшего.

— Мы справимся, — девушка подмигнула домовику и встала за спиной племянника, помогая ему размазать шоколад по верхнему коржу торта. — Будь добр, убери печенье с пола.

— Как пожелаете, — Грэнс поклонился и щёлкнул пальцами.

Закончив с готовкой, шоколадный торт оказался на блюде, после чего Селестин умело расставил двадцать одну свечу.

— Помнишь, как я учила? — Юный волшебник кивнул и, сосредоточившись, заставил свечи зажечься. — Умница! — Алина поцеловала его в румяную щеку и, взяв расписную тарелку, отправилась на второй этаж под руку с мальчиком.

Волшебники остановились у заветной двери, и Селестин подавил смешки. Ему нравились сюрпризы и подарки, чего не скажешь о его тёте. Лина подмигнула мальчику, и они на цыпочках вошли в комнату. Блэк сопел, пуская слюни. Златовласый мальчик снова хихикнул, прикрывая ладошками рот.

— Happy Birthday to you, happy Birthday to you. — Селестин запрыгнул на кровать, будя Бродягу. — Happy Birthday, dear Sirius, happy Birthday to you! — Девушка закончала петь, и сонный юноша расплылся в улыбке.

— Сиря! — Мальчик кинулся к нему на шею.

Сонный Сириус вскинул руки в стороны, приглашая и Алину в свои объятия. Отложив лакомство в сторону на прикроватную тумбочку, волшебница обняла друга.

— С Днём Рождения! — Лестрейндж хотела коснуться его щеки, но парень повернул голову влево, и их губы встретились. — Прости! — Тут же пискнула волшебница, заметно краснея.

Увиденная картина заставила Селестина заливисто расхохотаться, а Блэка улыбаться до ушей.

— Это твой лучший подарок, змеёныш! — Парень прыснул и получил шутливый удар в грудь.

Сириус не лгал. Так с Днём рождения его поздравляли только мародёры, за исключением поцелуя, и поэтому для него это было так ценно.

***

Восточная улица, Ольденбург, Германия

Улицы Ольденбурга давно украшены красочными гирляндами, а ультра-яркие вывески магазина приковывали взгляд. Люди с благовонием встречали Адвент{?}[Адвент — время ожидания, предшествующее празднику Рождества Христова, во время которого христиане готовятся к празднику.], семьи гуляли по заснеженным улочкам, попивали глинтвейн, а также проводили время в кругу семьи и близких друзей.

Микаэла держала Николаса и Питера за руки, внимательно оглядывая все вокруг. Больше всего её впечатлила огромная ель, украшенная ярко-оранжевыми шарами. Николас протянул девочки рождественский леденец, и та радостно заверещала.

— Ты её балуешь, — заметил Питер, поглядывая на счастливых людей вокруг.

— Да брось! — улыбнулся Бургский, сажая Милли на свои плечи. — Хотите пойти в кино?

— Да! — завопила шатенка. — Кино, кино, кино! — Петтегрю закатил глаза, эти двое прекрасно спелись друг с другом.

— Нет, — покачал головой светловолосый, и Микаэла жалостливо надула губки, как её учил Ник. — Тебе завтра в садик, — напомнил волшебник, и Бургский прыснул. Уж он-то помнил, с каким желанием Хвост ходил на уроки в Хогвартсе. — И не смотри на меня так! — Юноша прибавил ходу, старательно избегая взгляда малышки.

— Пап, — протянула девочка, не слезая с шее Бурского. — Ну пожалуйста. — Её ладошки соединились, и розовые губки забавно надулись, как и румяные щечки. — Сегодня же праздник, — её пальчики коснулась его скул, и Питер отступил.

— Хорошо, — Бургский и Микаэла дали друг другу пять, довольные результатом, — но фильм выбираю я! — Петтигрю откусил кусок от маковой булочки, грозно прожёвывая мягкое тесто.

— Какой важный, — прыснула Милли, дёргая Николаса за уши.

Трое дошли до высокого кинотеатра, им повезло, и билеты обошлись всего лишь в полцены. Они уместились на самом последнем ряду, весь зал был в их полном распоряжении.

— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Пит. — Бургский наклонился к уху парня.

Хвост улыбнулся и осыпал пухлые губы зеленоглазого волшебника долгими и чувственными поцелуями. Их пальцы рук были переплетены, а в их отношениях царила благодать и уважения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика