Семья напрокат, или Младенец по завещанию

— Огнева, не все работают на перспективу. Некоторые любят и пыль в глаза пускать. Что за помощь он тебе предложил? — с сомнением спросила Иа, а я ей не ответила. В один момент я поняла, что все происходящее между нами с Миром — это очень личное. И как бы близка я ни была с подругой, в подобное ее посвящать не стану.

— Так, Иа, все. Потом расскажу. А то сейчас топ пересушу, а мне еще вторую руку себе делать, — соврала я.

— Ты что там, маникюр себе делаешь? Железные нервы.

Я скинула вызов и, крепко сжимая любимый лак, пошла в главный зал. К Кристине — лишь ей одной я доверяла свои ногти.

— У тебя скоро следующая запись?

— Через полчаса, — ответила мне девушка, — ну ничего, я передвину ее, присаживайтесь, Мирослава Станиславовна.

Я поставила на стол серебряный лак и прикрыла глаза. Пусть он, как и обычно, принесет мне удачу. Думать о каком-то выборе не хотелось. Совсем-совсем. Хотелось поскорее дождаться вечера и увидеть Мирослава. Я очень надеялась понять, кто же он такой. И искренен ли он со мной? Или все его слова лишь пыль в глаза?

Во сколько он там говорил, будет на встрече?

— Кристя, давай только быстрее, до трех же успеешь?

— Да, хорошо, сделаю вам тогда дизайн попроще, Мирослава Станиславовна.

— Да ради бога, — улыбнулась я девушке, уже вовсю составляя план по обыску кабинета Соколова.



Глава 20

Мирослав

— Мирослав Данилович, я надеюсь, мы с вами поняли друг друга, — произнес худой мужчина в возрасте, постоянно покашливая.

— Я уже ответил вам положительно, Борис Глебович, — слегка нервно ответил Мирослав своему клиенту, — не вижу смысла заверять вас в этом повторно. Я сделаю все, что в моих силах. Но, увы, я не всемогущ.

Соколовский взял с колен тканевую салфетку и вытер ей губы, пытаясь намекнуть тем самым собеседнику, что разговор закончен.

Игнатьев был неприятным скользким типом, который чуть не попался на крупной махинации. Несусветная глупость со стороны мужчины с таким положением и с таким количеством врагов, которые каждый раз пытаются заглянуть тебе через плечо, дыша при этом в затылок. Мирослав мог выправить всю документацию, но времени у него на это было в обрез. Так же как и желания.

— Вы сегодня приступите?

— Нет. — Соколовский поднялся из-за стола, — На сегодня мой рабочий день уже закончен. О стоимости моих услуг вы в курсе. Если хотите, чтобы я потратил на вашу документацию свое личное время, то и оплата будет совершенно другой. Мой секретарь может выслать вам новую информацию, если желаете.

— Несносный ты мальчишка. — все же не сдержался старик и хохотнул, — я к тебе два дня пробивался, и ты опять заставляешь меня ждать.

— Борис Глебович, давайте и дальше придерживаться деловых рамок в общении. — Мир поджал губы, он устал от затянувшейся беседы и очередного хозяина жизни, который возомнил себя самым умным, а по факту мог разориться в два счета.

Соколовскому хотелось быстрее забрать Ласку из салона и отвезти девушку домой, накормить ее, уложить в кровать и если не трахать, то хотя бы просто не выпускать из объятий.

— Ты даже не боишься… — уже без налета улыбки протянул собеседник.

— Потому что я прекрасно знаю, что у вас нет времени на поиски еще одного компетентного человека. И с желанием прижать меня потом, — цыкнул Мир, — вы тоже справитесь. Ведь не можете не понимать, что у меня всегда есть страховка.

— Ты чертовски на него похож, — выплюнул Игнатьев и поднялся с места, откидывая полы пиджака, словно те ему мешали, на самом же деле мужчине было тяжело справиться с собственной нервозностью.

— Я даже понимать не хочу, кого вы имели в виду. Хорошего вам вечера, Глеб Борисович. Мой секретарь свяжется с вашим помощником.

Мирослав кивнул и повернулся к Игнатьеву спиной. Несомненно, старик в этот момент хотел его придушить.

Соколовский иногда сам не понимал, почему он получал от этого такое ненормальное удовольствие — доводить таких, как Игнатьев, до грани и в то же время ставить на место, заставляя понять, что они ничего не смогут ему сделать. Мирослав прекрасно осознавал, что однажды он мог доиграться до такой степени, что его тихо устранили бы — и все. Но с каждой такой незаконной подработкой он копил информацию, и каждый такой заказчик, желающий избавиться от Соколовского, становился ему же невольным покровителем, всячески стараясь защитить собственные интересы, а следовательно, и жизнь Мира.

В салоне Ласки не оказалось, и Мирослав ощутил досаду: он соскучился по девушке. Прошло всего полдня, а ему уже хотелось потрогать ее мягкие, шелковистые белоснежные волосы.

Бред какой-то. Тоже, млин, инстинкт защитника включился. Иначе происходящее охарактеризовать он просто не мог. Не видел других причин, почему его так вставляло от Огневой. Да, она была красива. Да, его к ней физически тянуло, но это все второстепенно. Самой странной потребностью для него была именно необходимость защитить Славу от всего, желательно и от него самого.

По пути домой Соколовский, пока стоял в пробке, позвонил в ресторан, находящийся в его доме, и заказал ужин. Худоба Ласки ему тоже не очень-то и нравилась.

— Да что же это такое?