Семья (не) на один год

– Скажи честно, это часть твоего коварного плана?

– Какого?

– Того, о котором ты рассказывал на островах. Заставить подождать.

Будто сказала какую-то шутку, Никита задрал голову и громко рассмеялся.

– Ему еще и смешно! – Я возмущенно ткнула этого наглеца локтем, а потом обхватила руками его грудь. Сжала изо всех сил.

– Маленькая, я в курсе, что мазохист, – отсмеявшись, произнес Никита. – Возможно даже, самый последний мазохист. Какая-нибудь клиническая форма. Но я точно не такой безумец, как тебе кажется.

– Я бы поспорила…

– А ты поспорь! Дня через три. В Москве. – Его взгляд потемнел, а руки с моей спины скользнули ниже. – В третий раз спрашиваю: приедешь ко мне?

Ладони сжали ягодицы, и кадык на горле Никиты дернулся.

В ответ исключительно из вредности так и хотелось сказать «ни за что». Отомстить хоть так.

Но этот коварный мужчина приблизил свои губы к моим, мягко раскрыл… и не осталось ни гордости, ни обиды, ни вообще слов.

Глава 6

Лера

Уже зная, как сложно ждать встречи с Никитой, я поминутно расписала свой график на ближайшие три дня. В получившемся списке дел не было перерывов на тревогу и скуку. В нем даже на еду отводилось не больше двадцати минут, а на сон – не больше восьми часов.

Впрочем, как оказалось, столько времени на сон – это много. За ночь я успевала и поспать, и пофантазировать, и несколько раз изучить фотографии.

Ума не приложу, как Никита отыскал на островах мастера, но залитый дождем телефон работал исправно. Сохранилась вся информация. В том числе и моя маленькая тайна – сделанные тайком фото мужа. Где-то серьезного, хмурого. Где-то уставшего, с закрытыми глазами. Где-то задумчивого, наблюдающего за горизонтом, словно оттуда вот-вот ему подадут какой-то сигнал.

Насмотреться не получалось. Всего за три дня я умудрилась привыкнуть к Никите настолько, словно всю жизнь прожила с ним рядом. Губы зудели от желания целоваться. Руки постоянно тянулись к подушкам или книгам, чтобы хоть что-то обнимать.

Совсем осмелев, я представляла свою первую близость с ним. И все три утра подряд просыпалась такая разбитая, будто не мечтала, а готовилась к экзаменам.

К третьему дню исчезли все сомнения по поводу Москвы. Я сложила в чемодан вещи, добавила красивый комплект нижнего белья, который Наташа еще перед свадьбой заставила купить. И попросила СанСаныча отвезти меня в аэропорт.

На удивление, интересоваться причиной поездки он не стал. Вместо водителя сам забрал мой чемодан и уселся за руль.

Я искренне надеялась, что так же, без вопросов, пройдет и вся дорога. Но на подъезде к аэропорту мой молчаливый начбез вдруг заговорил.

– Лер, это, конечно, не мое дело. Но ты бы с Никитой не спешила… – как обычно, СанСаныч начал с туманных фраз.

– Мы не спешим. Он очень сильно помог с банком. Без него я бы не справилась с Биркиным и акционерами.

– Я не о банке говорю. – Начбез сурово зыркнул на меня в зеркале заднего вида.

– Не о банке…

В салоне почему-то стало душно, словно кто-то включил обогрев на максимум.

– Лер… Я не хочу вмешиваться, но ты ведь ничего о Лаевском не знаешь.

Я задержала дыхание, и в памяти тут же всплыли недавние слова Никиты о доброжелателях, которые попытаются открыть мне глаза на прошлое мужа.

Его пророчество, похоже, сбывалось.

– Я люблю его с двенадцати лет. Не было и дня, чтобы я сомневалась в своих чувствах. А сейчас знаю, что и Никита ко мне неравнодушен.

– Неравнодушен он, – презрительно хмыкнул СанСаныч. – Его задача была помочь спасти банк и держать свои штаны подальше.

Всегда спокойный начбез завелся не на шутку. Я и раньше не слышала от него ничего хорошего о Никите, а сейчас…

– Не хотел я этого рассказывать. Бог видит, надеялся, что Никита сам справится, но… у твоего ненаглядного столько скелетов в шкафу, что тебе не вытянуть. Ты даже не представляешь, какие люди за ним стоят и какие вопросы он решает.

И до этого не очень-то понимала, что говорит мой начбез, а сейчас вообще потерялась.

– Он юрист. У него бывают всякие дела. – Я тоже начала заводиться.

– Ну-ну… Только для некоторых его дел даже диплом юриста не нужен. А еще не нужны ни следствие, ни суд. Всё сам.

– Стоп! Не знаю, зачем этот разговор, но я не хочу слушать подобный бред дальше.

Словно успокаивая, память тут же подкинула картинки с последнего совещания.

Там Никита казался настоящим укротителем. Он не нарушал никаких законов, но заставил себя уважать и выполнять распоряжения.

Ни один акционер не посмел с ним спорить. Никто даже рта не открыл.

– Милая, прости.

СанСаныч устало выдохнул и остановил автомобиль у шлагбаума. За ним уже виделся аэропорт и ручейки спешащих людей.

– Я не хочу ничего прощать и не хочу больше ничего слышать.

Хотелось прижать ладони к ушам и, как делала когда-то давно в детском доме, петь под нос песенку. Любую! Лишь бы не позволяла разобрать чужие слова.

– Родная, у него руки по локоть в крови. – СанСаныч обернулся ко мне и по-отечески погладил по щеке. – Как, думаешь, он нашел убийц своих родителей? Как смог сохранить их компанию? Куда делся убийца его жены? И почему вообще она погибла?..

– Он юрист. Очень умный юрист!