Семья О’Брайен

Он проходит мимо таблички «Продается» перед колониальным особняком одним из немногих, у которых есть собственный двор, и пытается угадать, какую несусветную цену за него заломили. Отец Джо купил их дом, «трехпалубный» у Подножия Холма, в 1963-м за десять штук. Такой же трехпалубник через два квартала от Джо и Роузи продали на прошлой неделе за целый миллион. Каждый раз, как он об этом подумает, у него просто мозг к черту закипает. Иногда они с Роузи говорят о том, чтобы продать дом – странные, нелепые разговоры, словно представляешь себе, что станешь делать, если выиграешь в лотерею.

Джо купил бы новую машину. Черный «Порше». Роузи не водит, но она бы накупила новой одежды, и туфель, и настоящие драгоценности.

Но где бы они стали жить? Переехали бы в какой-нибудь жуткий дом в пригороде, с огромным участком. Ему бы пришлось купить газонокосилку. Все братья Роузи живут в сельской местности, по меньшей мере в сорока пяти минутах езды от Бостона, и, кажется, все выходные пропалывают, копают, надрываются, возясь с травой. Кому это надо? И ему бы пришлось уйти из полицейского управления Бостона, если бы они переехали в пригород. А этого не будет. Да и, вернемся на землю, на такой машине он бы тут ездить не смог. К слову о мишенях. Так что машину он бы не купил, а Роузи и так неплохо, с поддельными брильянтами. Кому это надо, трястись из-за того, что потеряешь драгоценности или их украдут? Потому-то, хотя разговор всегда начинается живо, он вечно описывает широкий круг и решительно возвращает их туда, где они есть. Им обоим тут нравится, и никакие деньги в мире не заставят их переехать. Даже в Саути.

Им повезло, что «трехпалубник» достался им по наследству. Когда девять лет назад отец Джо умер, то оставил дом Джо и его единственной сестре, Мэгги. Пришлось поработать сыщиком, чтобы отыскать Мэгги. Она во всем была полной противоположностью Джо и поставила себе цель уехать из Чарлстауна, едва окончит школу, и никогда не возвращаться. Джо отыскал ее на юге Калифорнии, разведенную, без детей, и дом ей был совершенно не нужен. Джо ее понимает.

Они с Роузи занимают первый этаж, и с ними по-прежнему живет двадцатитрехлетний Патрик. Второй их сын, Джей Джей, и его жена, Колин, живут на втором этаже. Кейти и Меган делят третий. Все, кроме Патрика, платят Джо аренду, но минимальную, куда ниже рыночной стоимости, просто чтобы ответственность чувствовали. И так легче закладную выплачивать. Они пару раз перезакладывали дом, чтобы все четверо детей смогли ходить в приходскую школу. Пришлось туго, но черта с два его дети стали бы ездить автобусом в Дорчестер или Роксбери.

Джо сворачивает за угол и решает срезать путь через парк Догерти. Воскресным утром, в этот сонный час, в Чарлстауне тихо. Бассейн Клогерти закрыт. На баскетбольных площадках никого. Дети или в церкви, или еще в постелях. Разве что машина иногда проедет, а так единственный звук – это позвякиванье жетона на ошейнике Джеса и мелочь в кармане Джо, бренчащая ему в такт.

Как и ожидал, он видит на дальней скамейке в тени восьмидесятитрехлетнего Майкла Мерфи. При нем трость и бумажный пакет с черствым хлебом для птиц. Он сидит тут весь день, каждый день, если только погода не слишком мерзкая, и за всем вокруг наблюдает. Он все в жизни видел.

– Как вы нынче, Мэр? – спрашивает Джо.

Все зовут Мерфи Мэром.

– Куда лучше, чем женщины, в массе своей, заслуживают, – отвечает Мерфи.

– Это верно, – усмехается Джо, хотя точно так Мэр отвечает на этот вопрос примерно один раз из трех, когда Джо его задает.

– А как Первая Леди? – спрашивает Мерфи.

Мерфи зовет Джо Мистером Президентом. Кличка появилась в незапамятные времена, и тогда звучала как «мистер Кеннеди», из-за Джо и Роуз[2], а потом в какой-то момент перешло с отца на сына, переменилось вопреки подлинной политической истории США, и мистер Джозеф Кеннеди стал Мистером Президентом. А Роузи, ясное дело, при таком раскладе Первая Леди.

– Хорошо. В церкви, молится за мои грехи.

– Это ей там придется задержаться.

Джо отправляется дальше по парку, и с холма открываются вдали промышленные элеваторы и верфи Эверетта на другом берегу Мистик. Большинство скажет, что в этом виде ничего такого нет, может, даже сочтет его неприятным. Тут, скорее всего, не увидишь художника с мольбертом, но Джо видит во всем этом своего рода городскую красоту.

Он спускается с крутого холма по лестнице, а не по пандусу, когда вдруг оступается и видит перед собой лишь небо. Успевает съехать на спине по трем бетонным ступенькам, прежде чем прийти в себя и затормозить руками. Садится, уже чувствуя, как зацветают вдоль позвоночника болезненные ссадины. Оборачивается, чтобы осмотреть лестницу, ожидая увидеть какую-то помеху, из-за которой упал, – ветку, камень или щербину. Ничего. Он смотрит на вершину лестницы, оглядывает парк и площадку внизу. По крайней мере, его никто не видел.

Джес тяжело дышит и машет хвостом, ему не терпится идти дальше.

– Секундочку, Джес.