Семья Опперман

Он несется в развевающемся белом халате но длинным коридорам клиники. Все идет своим заведенным порядком. В клинике двадцать четыре врача-еврея. И сегодня, как обычно, все на месте, включая и маленького Якоби. Работа спорится, как всегда, о бойкоте ни слова, но за внешне равнодушными лицами Эдгар угадывает скрытое напряжение. Маленький Якоби бледен. Несмотря на все средства, руки у него сегодня слегка потеют.

– Подготовьте больного девятьсот семьдесят восемь, – отдает Эдгар распоряжение сестре Елене. Вдруг появляется Реймерс. С присущим ему несколько грубоватым добродушием он тихо просит Эдгара:

– Улепетывайте, господин профессор. Оставаться вам здесь абсолютно бессмысленно. Нельзя знать, что может учинить взвинченная чернь. Если вы уйдете, мне, может быть, удастся увести маленького Якоби. Его присутствие здесь чистейшее самоубийство.

– Ладно, дорогой Реймерс. Вы свое заклинание изрекли, а теперь приступим к больному девятьсот семьдесят восемь.

Он производит операцию.

Едва успевают отвезти больного в палату, как они являются. В руках у них список двадцати четырех врачей, служащих в городской клинике. Они спрашивают, где эти врачи, но персонал оказывает пассивное сопротивление, отговаривается незнанием. Предводительствуемые несколькими студентами-фашистами, они устраивают форменную охоту на названных врачей. Едва поймав кого-нибудь, они выводят его на улицу. Они не позволяют врачам снимать халаты, и если им попадается кто-нибудь без халата, они заставляют надеть его. Перед главным входом стоит огромная толпа, и как только появляется белый халат, он мгновенно исчезает в ней, под дикое улюлюканье, свист, лютую ругань.

Добрались до Эдгара.

– Вы профессор Опперман? – обращается к Эдгару тип с двумя звездочками на воротнике.

– Да, – говорит Опперман.

– Номер четырнадцать, значит, есть, – удовлетворенно говорит другой и вычеркивает его имя в списке.

– Вы должны немедленно покинуть это учреждение. Следуйте за мной, – приказывает первый, с двумя звездочками.

– Профессор Опперман только что произвел операцию, – вмешивается сестра Елена. Это уже не ее обычный тихий голос, ее круглые карие глаза огромны от гнева. – Необходимо, – сдержанно говорит она, – чтобы больной еще некоторое время оставался под наблюдением профессора.

– У нас есть приказ выставить этого человека на улицу, – заявляет тот, что о двух звездочках. – Мы обязаны выгнать отсюда всех еврейских врачей во имя очищения Германии, – торжественно изрекает он заученную фразу, старательно избегая диалектных словечек. – И точка.

Одна из сестер тем временем вызвала тайного советника Лоренца. Он с грохотом вваливается в коридор, и огромный, в развевающемся халате, подавшись краснолицей головой вперед, движущейся горой устремляется на непрошеных гостей.

– Что здесь происходит, сударь? – громыхает он, и слова, точно обломки скал, вылетают из его сверкающего золотом зубов рта. – Что вы себе позволяете? Я здесь хозяин. Понятно? – Тайный советник Лоренц – один из популярнейших врачей в стране, пожалуй, самый популярный; даже кое-кто из ландскнехте!» знает его по портретам в иллюстрированных журналах. Субъект о двух звездочках приветствует его древнеримским жестом.

– Национальная революция, господин профессор, – поясняет он. – Жидов гнать отовсюду. У нас приказ выбросить их из клиники, всего двадцать четыре штуки.

– Придется вам, милостивые государи, выбросить за одно и двадцать пятого, старый Лоренц здесь не останется.

– Как угодно, господин профессор, – говорит тип с двумя звездочками. – Мы действуем по приказу.

Седовласый «Бойся бога» впервые в своей жизни чувствует полное бессилие. Он видит теперь, что профессор Опперман был прав: охватившая страну болезнь не острая, а хроническая. Он вступает в переговоры.

– Оставьте в покое хотя бы профессора Оппермана. Я ручаюсь за то, что он уйдет из клиники.

Ландскнехт в нерешительности.

– Ладно, – говорит он наконец. – Беру на свою душу. Вы гарантируете мне, господин профессор, что этот человек не прикоснется больше ни к одному арийцу и в течение ближайших двадцати минут покинет это здание. Помните, мы ждем. – Молодчики отпускают Эдгара и уходят.

Но через несколько минут они возвращаются.

– Какой это бессовестный ариец позволил сегодня этому еврею оперировать себя? – осведомляются они.

Старик Лоренц ушел. Вместо него доктор Реймерс пытается урезонить их.

– Не хватит ли на сегодня, господа хорошие? – Он старается сдержать себя, но в голосе его слышится тихое рычание.

– Заткнитесь, пока вас не спрашивают, – обрывает его тип с двумя звездочками.

Какой-то студент ведет их к оперированному. Они входят в палату. Реймерс за ними. Эдгар, чуть пошатываясь, машинально семенит вслед.