Семья поневоле (СИ)

Я опустила голову, закрыв лицо руками. Мерлин, Северус, зачем ты вообще хранил это письмо? Зачем? Из глаз потекли слезы. Столько лет я скрывала правду от сына, обманывала себя, хотя в глубине души знала, что однажды этот момент настанет… И мне придется с ним поговорить. Но слов я найти не могла, и поняла теперь, почему Снейп так поступил. Подняв голову, я достала палочку и прислонила к виску.

- Хорошо, Блейз, я тоже отдам тебе свои воспоминания…

6. Блейз

Северуса я оставил спящим. Он так вымотался за этот день, что буквально отключился у меня на плече. Пришлось подложить ему под голову подушку и укрыть одеялом. Конечно, я был все еще чертовски зол на него за то, что он много лет скрывал от меня правду, и за убийство Дамблдора, но сейчас ни о чем другом, кроме смерти собственного отца, я думать не мог, и гнев мой был направлен на мать.

Снейп, кажется, забыл, что у меня был нож. И он легко позволил мне преодолеть «свои» запирающие чары, поэтому дом я покинул без труда. Естественно, наложив новые, чтобы никто больше к спящему Северусу не вломился. Правда, я не был уверен, что моя магия хоть на половину так же сильна, как его, поэтому нужно было быстро вернуться и попросить его, чтобы он обновил защиту своего дома. Но остаться там и ждать его пробуждения я не мог.

Мать волновалась, заламывала руки, рыдала, но сейчас мне не было ее жаль. Гнусный голос внутри меня шептал, что так ей и надо. За то, что она сделала. Поднявшись в ее рабочий кабинет, я подождал, пока она достанет из шкафа резной каменный резервуар и отдаст мне, а потом вылил туда ее воспоминания и погрузился в них.

- Эту ведьму знают все дети… - Услышал я приятный мужской баритон, совсем как в моих снах, доносившийся откуда-то сверху. Я же стоял на кухне и смотрел, как мама делает чай. И затем выливает в одну из чашек… Ледяной поцелуй. То самое зелье, противоядие от которого я варил у Снейпа! У меня перехватило дыхание, словно это я сейчас его выпил. Неужели он действительно все эти годы не мог забыть, и при виде меня это зелье было единственным, что приходило ему в голову? По коже побежали мурашки, но я продолжал наблюдать за молодой темнокожей девушкой, которая украдкой утерла слезы, поправила прическу и пошла с подносом наверх. Помимо чашек, на нем было имбирное печенье, дольки лимона и джем, судя по цвету, черничный.

- А в котле спят три маленьких низзла. – Голос Эрардо становился громче по мере того, как мы поднимались наверх, и руки матери все сильнее дрожали. Оказавшись на втором этаже, она заглянула в приоткрытую дверь и всхлипнула, тут же отстраняясь и утыкаясь лбом в дверной косяк, чтобы выровнять дыхание. Воспользовавшись тем, что она отошла, я в свою очередь заглянул в свою спальню. Обои были другими, с маленькими единорожками и гиппогрифами, но не это бросилось мне в глаза. Отец сидел на стуле рядом с люлькой, завешенной зеленым балдахином.

- Вы хотите стать такими, как Вэнди?

Тогда правило запомните, дети…

Я замер, разглядывая его черты, узнавая в некоторых из них себя. Хотелось броситься туда и обнять его, но я понимал, что это всего лишь воспоминание, хоть и выглядящее реальным. И меня никто из них не замечает.

Мама собралась с духом и вошла в спальню. Отец перестал петь и поднялся, чтобы поцеловать ее. Сказать, что они смотрелись вместе потрясающе – ничего не сказать. Казалось, что они идеальная пара. Даже его салатовый свитер крупной вязки и бежевые домашние брюки гармонировали с ее бежевым же халатиком и зелеными тапочками. Эрардо ходил босиком, утопая босыми ступнями в мягком ворсе белоснежного ковра. Обойдя их и кроватку, я увидел лежащего в ней полуторагодовалого темнокожего малыша. На нем была белая пижамка с рисунком из волшебных палочек, выпускающих разноцветные искры. Маленький я улыбался, демонстрируя восемь молочных зубов, и пытался оторвать плюшевому нюхлеру голову.

- А вот и чай, дорогой, - сказала мать более высоким, чем надо, голосом и широко улыбнулась.

- Спасибо, милая, - ответил он, взяв в руки чашку и снова усевшись на стул. – Сейчас, допою, чтобы Блейз уснул, и приду к тебе, ладно? – Он поднял на Онорию свои большие черные глаза и понес чашку к губам. Она задрожала, зажмурилась… А потом закричала:

- Ардо, нет!

Сердце у меня ухнуло в пятки. Я уже готов был увидеть, как он сделает глоток и упадет замертво на пол. Одновременно и ждал, и до безумия боялся этого… Казалось, Эрардо не удивился такой вспышке жены. Он лишь отставил чашку на тумбочку и поднялся, чтобы подойти к Онории. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а затем бросились друг к другу в объятия и принялись страстно целоваться, как последний раз в жизни. Я не понимал, как такое могло быть… Он же должен был погибнуть. Или разозлиться, что она пыталась его отравить, или…