Семья Рэдли

Питер видит свое искривленное отражение в тостере. Глаза, глядящие на него с изогнутой хромированной поверхности, кажутся огромными и страшными. Его вдруг охватывает желание прокричать правду. Сообщить соседу, решившему поиграть в Пуаро, что Рэдли — кровопийцы. Но он вовремя одергивает себя.

— Наглоталась чего не следовало. А что?

Он поворачивается, держа в руках два бокала.

— Извини, — отвечает Марк. — Я просто… Еще этот мужчина в фургоне. Кто он?

Питер протягивает Марку бокал.

— Мой брат. Он ненадолго. Немного чудной, но в целом славный парень. Родственники, сам понимаешь.

Марк кивает и берет бокал. Ему явно хочется расспросить подробнее, но он сдерживается.

— Итак, — переходит к делу Питер, — что за проект?

Марк начинает рассказывать, но Питер улавливает лишь обрывки его монолога.

— …хочу построить… первый этаж… пристраивали в пятидесятых… риск… что та стена, которая стоит сейчас, пострадает…

Питер делает глоток и вообще перестает что-либо слышать. Совсем не похоже на то вино, что он пил. Вкус изысканный и насыщенный, как сама жизнь.

Он в ужасе взирает на свой бокал.

Оглядывается на бутылки и понимает, что Уилл оставил среди них свою. Думает, под каким бы предлогом забрать бокал у Марка. Но уже слишком поздно. Марк попробовал вино, и оно ему так понравилось, что остальное он, к ужасу Питера, проглатывает залпом.

Марк ставит пустой бокал с выражением неземного блаженства на лице.

— Ого, какая вкуснятина.

— Да. Ну что, показывай, — говорит Питер, склоняясь над прямоугольниками и цифрами на чертеже.

Марк пропускает его слова мимо ушей. Он подходит к бутылке и читает, что написано на этикетке.

— «Розелла» две тысячи седьмого года? Отличная штука.

Питер кивает с видом знатока.

— Испанское. Сорт риохи. С небольшой винодельни. Особо не рекламируется. Мы заказывали в интернете. — Он показывает на чертежи. — Так что?

Марк машет рукой: «Забудь».

— Жизнь слишком коротка. Надо сводить Лорну куда-нибудь. Давно мы никуда вместе не ходили.

Надо сводить Лорну куда-нибудь.

— Да, — отвечает Питер. Ревность жжет его изнутри, как чеснок.

Марк похлопывает соседа по спине и с довольной ухмылкой направляется к выходу.

— Adios amigo! Hasta luego! [10]

Бумаги на столе скручиваются обратно в рулон.

— Чертежи… — напоминает Питер.

Но Марк уже ушел.

Мы чудовища

Ягненок доеден, но Хелен не убирает со стола, так как не хочет оставлять детей с Уиллом. Она вынуждена сидеть на месте, точно пленница, ощущая его власть над собой.

Разумеется, эта власть была у него всегда. Но сейчас Хелен столкнулась с этим суровым неопровержимым фактом лицом к лицу; вдобавок ситуация усугубляется тем, что она просила Уилла о помощи в общении с полицией. Кажется, что из-за этого все окружающие предметы — пустая тарелка, бокалы, лампа, которую Питер купил на Рождество несколько лет назад, — теперь заряжены отрицательной энергией, точно секретное оружие в чьей-то незримой войне против нее, против них всех.

— Мы чудовища, — доносятся до нее слова сына. — И это плохо.

Уилл улыбается, словно только и ждал, когда ему подбросят столь удачную реплику. Очередная шпилька в адрес Хелен у него наготове.

— Лучше быть тем, кто ты есть, чем вообще ничем. Жить погребенным во лжи — это все равно что лежать в могиле.

Высказавшись, он откидывается на спинку стула. Полный презрения взгляд Хелен не оказывает должного воздействия — с тем же успехом она могла бы посмотреть на него ласково.

Тут, сердито размахивая бутылкой, влетает Питер.

— Что этотакое? — спрашивает он у брата.

Уилл прикидывается невинной овечкой:

— Мы что, в шарады играем? Пит, я в замешательстве. Это фильм или книжка? — Он почесывает подбородок. — «Потерянный уикенд»? «Первая кровь»? «Двойник кровососа»?

Хелен впервые видит, чтобы Питер требовал объяснений от брата, но теперь, когда его понесло, она молится про себя, чтобы он остановился. Каждое его слово — шаг к капкану.

— Наш сосед, весьма уважаемый адвокат, только что выпил целый бокал крови. Крови вампира.

Уилл хохочет от души. Похоже, это его нисколько не взволновало.

— В кои-то веки расслабится мужик.

Клара хихикает, а Роуэн сидит молча, вспоминая о том, как Ева взяла его за руку и как это было приятно.

— Боже, — ужасается Хелен.

Радужное настроение Уилла слегка портится.

— Да что тут такого? Его же никто не кусал. Вампиром он не станет. Просто пойдет домой и несказанно осчастливит жену.

Именно эта мысль и наполняет Питера яростью.

— Уилл, тебе пора уезжать, — говорит он. — Марк уже что-то заподозрил. И другие люди тоже. Скоро вся чертова деревня только и будет судачить о том, что ты тут делаешь со своим уродским сраным фургоном.

—  Пап, — вмешивается Клара.

Уилл искренне удивлен тому, что Питер так разозлился.

— Ох, Пити, какой ты у нас грозный.

Питер с грохотом ставит бутылку на стол, словно подтверждая замечание брата.