Семья (СИ)

— Десять дней? — переспросил Вильгельм Пятый. — Зная Гарри, могу предположить, что он готов к войне, иначе бы стал тянуть время.

— Или думает, что готов, — добавила бабушка.

— Или так, — согласился император.

— Только зря он эту дату выбрал, — произнесла княгиня Белозерская, усмехнувшись.

— Почему? — поинтересовался Вильгельм.

— Тебе не понять, — ответила бабушка своему другу, затем перехватила мой недоумённый взгляд и добавила: — И тебе тоже.

— Но если Гарри рассчитывает, что в случае его поражения в этой битве, он всего лишь выплатит контрибуцию и откажется от нескольких колоний в пользу победителей, то он ошибается, — сказал Вильгельм Пятый. — Сражение вдали от больших городов лишь поможет сберечь жизни гражданского населения, но не спасёт Британскую империю. Она будет упразднена, а Виктория Вторая низложена. Если же после поражения не будет безоговорочной капитуляции и полного подчинения победителям, то придётся сжечь Лондон, чтобы сделать англичан сговорчивыми.

— Сжечь Лондон? — переспросила бабушка. — Сурово.

— Ничего, — невозмутимо ответил Вильгельм Пятый. — Дрезден в своё время это пережил, и Лондон переживёт.

— Думаю, у Лондона не так уж много шансов быть сожжённым или разрушенным, — произнёс Романов. — А вот Торонто не позавидуешь. Хосе его полностью окружил и выдвинул примерно такой же ультиматум, как в своё время испанцам. А после того как мексиканцы сожгли Монреаль, в серьёзности планов Хосе никто не сомневается. Но жителям Монреаля Хосе хотя бы дал возможность покинуть город, а вот Торонто он обещает стереть с лица Земли начисто, вместе с жителями.

— И чего же он требует? — поинтересовалась бабушка.

— Полного вывода британских войск из Канады и передачи под контроль Ацтлана всей Северной Америки.

— Неплохие аппетиты.

— Это да, — согласился кесарь. — Но ему придётся их немного умерить. Аляску он не получит.

Княгиня Белозерская понимающе улыбнулась и спросила:

— И какие сроки выставил Хосе англичанам?

— До двадцатого февраля, — ответил Романов. — Если к этому дню Виктория Вторая официально не откажется от своих американских владений и не начнётся вывод британских войск из Канады, то ровно в полдень назначенного дня армия Ацтлана примется за Торонто.

— За три дня до нашего сражения, — заметил Вильгельм Пятый.

— Но Хосе не знал о нашей дате, — сказала бабушка. — Он назначил день, исходя из каких-то своих соображений. А вот Гарри, зная об ультиматуме мексиканца, предлагает нам двадцать третье. Вряд ли он рассчитывает восстановить силы за три дня.

— Возможно, это страховка с его стороны, — предположил кесарь. — Договорившись на двадцать третье, мы, скорее всего, не станем резко менять планы и нападать на Британию в момент сражения Эджертона с Хосе. Какая-никакая страховка от войны в один день на два фронта.

— Либо Гарри планирует отдать Канаду, чтобы сохранить силы и ресурсы, — сказал Вильгельм.

— Это вполне логично, — заметила бабушка. — Лучше отдать Канаду, но спасти оставшуюся империю, чем не отдавать ничего и потерять всё.

— Но нам сейчас нет смысла гадать о причинах его поступков, — произнёс Романов. — Нам нужно дать ответ, согласны ли мы на эту дату, и начать выбирать место. Япония, уже давно объявившая, что будет придерживаться нейтралитета в российско-британском конфликте, любезно согласилась и дальше выполнять роль посредника в переговорах.

— Я не вижу причин не соглашаться, — сказал немецкий император. — Тянуть смысла нет, а десяти дней нам должно хватить, чтобы подготовиться.

— Не соглашусь, что десяти дней нам хватит на подготовку, — возразила бабушка. — Но да, тянуть смысла нет. Особенно если Гарри планирует сразиться с Хосе.

— Тогда мы через японцев передадим наше согласие по дате и приступим к обсуждению места и точного времени, — сказал Романов.

После этого Александр Петрович и Вильгельм Пятый обсудили ещё несколько незначительных вопросов и сразу из кабинета отбыли порталами каждый к себе.

Когда мы остались с бабушкой вдвоём, она посмотрела на часы и сказала:

— У нас с тобой, мой мальчик, девять дней на подготовку к твоему поединку с Гарри, и у тебя полтора часа на подготовку к ритуалу.

— Ещё бы знать, как к нему готовиться, — не удержался я от колкого замечания.

— Надень свой парадный мундир и выбрось из головы дурные мысли. Этого будет достаточно. И в одиннадцать пятьдесят будь в своей комнате. За тобой придут.

— Великие артефакты понадобятся?

— Нет.

Я кивнул и покинул кабинет. Торчать полтора часа в комнате не хотелось, поэтому я решил прогуляться. Отправился за пределы замка — если уж выбрасывать из головы дурные мысли, то лучше там. На морозном февральском воздухе это было сделать легче, чем в тёплом искусственном климате нашего сада.

К половине двенадцатого вернулся к себе. Мой мундир, отглаженный и почищенный, к этому времени уже принесли, и он красовался на вешалке прямо посреди спальни. Я быстро принял душ, чтобы в прямом смысле смыть с себя все остатки дурных мыслей и сомнений, после чего начал одеваться.

Ровно в одиннадцать пятьдесят за мной пришёл Ристо.