Семя скошенных трав (СИ)

Мы с шедми не ладили уже тогда. Жили по соседству, но — никакой дружбы народов. Собственно, ещё перед началом работы нас инструктировали: от ксеноса можно ждать чего угодно, отношения с шедми на ниточке висят, поэтому — никаких провокаций. Чтобы не нервировать соседей, наша станция была делана под исключительно научную, а мы не носили форму. Но те, кто числился учёными — гарантирую, не все были учёными. Кое-кто — ксенологи в штатском, так сказать.

По-моему, у шедми всё было строго так же. То есть, они делали вид, что у них тут сплошная наука, но что-то слишком хорошо поставили охрану. Профессионально.

Мы патрулировали свою территорию, они — свою, демонстративно не пересекаясь. Говорят, в самом начале, когда наша база ещё только оборудовалась и они тоже ещё только обустраивались, наши антенны, если настроить умеючи, даже ловили куски их передач по ВИДу, на стандартной экспространственной волне Галактического Союза. Тим, настоящий ксенолог, показывал мне запись: пару минут шикарного, наверное, мульта, где громадный, великолепно нарисованный шедми, как викинг, сражался во льдах с какой-то невероятной тварью под цепляющую, трагическую музыку. Но к нашему приезду они уже перешли на другой канал, шифрованный, и лафа кончилась — мы их уже ни разу не ловили.

У нас была инструкция: собирать и исследовать любые их артефакты, если они окажутся на нашей стороне, даже мусор — со всем этим добром работала аналитическая группа, милитарюги в чистом виде, технари, но назывались этнографами. Думаю, шедми тоже любую нашу консервную банку подбирали и исследовали — абсолютно не дурнее наших, и тоже очень интересовались. И нас, и их страшно интересовали чужие технологии — но мы изображали полное отсутствие всякого присутствия.

Особенно они старались.

Мы послали на их территорию дрон с видеокамерой — и шедми почти сразу же его сбили. Он упал в океан, так они выловили и положили на скальную плиту на нейтралке. И все пломбы там были на месте: якобы плевать им на наши беспилотники, они просто не хотят, чтобы мы за ними шпионили. С другой стороны, они там что-то химичили у себя на побережье — и у нас на пляже вдруг стали появляться какие-то жуткие твари, вроде раков или крабов. Заложусь, раньше их не было. И мы поймали такого, пришибли и тоже положили им на ту же плиту. Видимо, они приняли к сведению, потому что уже через неделю этих раков — как отрезало: мы только нашли несколько дохлых, с каким-то, наверное, грибком под панцирем. Хотели возмутиться насчёт грибка — но больше он никому из водной живности не передался. В общем, их биологи работали чётко, наши восхитились.

Их вообще очень интересовал океан. Они там кого-то то и дело привозили, селили, адаптировали, всё время болтались на своей исследовательской лоханке посредине нашего пограничного залива: то брали пробы, то ловили кого-то, метили… Наших вроде бы океан интересовал довольно слабо: что мы там не видали? Наши, по-моему, искали что-то геологическое на суше — но о цели не распространялись, даже от своих секретили. А шедми на эти наши изыскания, похоже, было плевать, технологии-то другие и интересы другие, ясно. В общем, мы не пересекались. И тихо друг друга не одобряли.

Хотя бы потому, что очень бесит, когда вот так приходится делить сферы влияния в одном нейтральном мире. Я где-то читал, что в старину были такие квартиры — «коммуналки»: на одной тесной кухне — сорок человек со своими кастрюлями, не развернуться, бесит безмерно и тянет плюнуть кому-нибудь в щи.

Но, будь они дружелюбнее, мы бы ещё как-нибудь стерпели. А они демонстративно не хотели с нами знаться. Они уже имели дело с нашими дипломатами — и дипломаты что-то испортили в отношениях. Поэтому шедми за нами тоже наблюдали — но отстранённо. И даже на минимальные контакты не шли.

Не будь они гуманоидами — было бы понятно. Но так… Станционный батюшка постоянно говорил о том, что вся нравственность во Вселенной едина, потому что от бога. С ним пытался спорить Шалыгин из КомКона, но у него никогда не хватало времени на споры. У батюшки-то оно всё уходило на беседы… Шалыгина это бесило. Он, по-моему, считал отца Арсения дармоедом, а может, и мракобесом; вслух-то говорить — чревато, но выражение лица у Шалыгина было неприятное крайне. А отец Арсений не сердился, он вообще был не из суровых, только огорчался, что Шалыгин — упорный атеист, и пытался его переубедить потихоньку.

Шалыгин первый выходил из себя. Интересно: человек с инопланетянами всю жизнь общается легко, всё понимает, а другого человека понять не может… А батюшка ужасно печалился и приговаривал: «Да что ж вы пытаетесь каким-то забором разгородить земных людей и шедийских людей? Надо общее искать, а не различия — тогда и наладятся отношения и понимание; к чему же цепляться за мелочи, Роман Олегович?»

Тогда я думал, что отец Арсений прав на двести процентов. Шедми нам казались почти людьми, только с другой планеты.