Семья Спеллман расследует…

Двадцать минут спустя я сидела с братом в тату-салоне и рассматривала альбом с рисунками.

– Я никогда не просил ее сводить татуировки, – сказал Дэвид.

И я ему поверила. Но мне до сих пор не верилось, что он встречается – нет, живет! – с моей лучшей подругой. Мой брат – весь из себя правильный адвокат в костюме за штуку баксов! С моей подругой, которая продырявила или вытатуировала половину тела! Это невероятно. Я дружила с Петрой с восьмого класса, то есть он знаком с ней больше пятнадцати лет. С тех пор как они начали встречаться, она свела уже три наколки – волшебного дракончика Паффа, могилу Джимми Хендрикса и пронзенное сердце с надписью «Брэндон».

Разумеется, я предположила, что Дэвид при помощи тонких намеков стал мало-помалу подрывать ее уверенность в себе. Но на самом деле Дэвид при помощи тонких намеков пытался выведать, в какой салон она ходила. Я была нужна ему для опознания – он решил наколоть себе сведенные татуировки и образумить Петру. Мы выбрали Паффа, поскольку Дэвид никогда не был ярым поклонником Хендрикса, а с «Брэндоном» его бы приняли за гея.

Он вспотел, как только Клайв стал протирать спиртом его руку.

– Больно будет? – спросил Дэвид.

– Мне будет больнее, чем тебе, – ответил Клайв, чем сразу мне понравился. Даже очень.

Следующие три часа Дэвид морщился, стонал и ничего не говорил, а я время от времени комментировала происходящее:

– Молись, чтобы твое лицо не застыло в таком виде.

– Боже, ты что, плачешь?

– Крепись, брат!

– Это навсегда, ты знал?

– А что, весело. Спасибо за приглашение.

К концу процедуры Дэвид был бледен как смерть и его тошнило. Мы прошли вниз по Хейт до местной пивоварни и заказали по кружке.

– Дэвид, с тобой недавно произошло что-то страшное?

– В смысле? – буркнул он. Его страдальческая гримаса к тому времени превратилась в легкий тик.

– У тебя всегда была фобия верности, – пояснила я.

– Люди меняются.

– Это я уже слышала.

– Почему ты не рада за меня?

– Я рада за тебя. А за нее не слишком.

– Изабелл, я ее люблю.

– Почему?

– Она знает, что у меня есть недостатки.

– Ты не перестаешь меня удивлять.

Дэвид поправил повязку на плече.

– Если она спросит, скажи, что я храбро держался.

– Конечно, – ответила я. – Еще вранье будет?

Дело Сноу. Продолжение

По дороге к Берни зазвонил мой мобильный.

– Это Изабелл?

– Да. А вы кто?

– Мартин Сноу.

– Наконец-то.

– Что вам нужно?

– Мы должны встретиться, – сказала я.

– Тогда вы прекратите названивать?

– Обещаю.

– Где?

– В городской библиотеке.

– Я буду там через час.

Я сразу же поехала в библиотеку и заняла место в секции истории. Позвонила Дэниелу, чтобы узнать о планах на вечер, но его не было дома. Следующие тридцать минут я нервно барабанила пальцами по столу. Пыталась что-нибудь почитать, но не могла сосредоточиться и снова начинала барабанить. Наконец Мартин приехал.

– Я делаю это в последний раз, – строго сказал он.

– Посещаете библиотеку? Плохо, плохо. Не зря говорят, что люди нынче меньше читают.

– Чего вам надо? – спросил Мартин, не изменившись в лице. Мои любезности были потрачены впустую.

– У меня есть несколько вопросов. Ответите – можете идти.

– Начинайте.

– Кто звонил мне, представившись вашей матерью?

– Наверное, моя мать.

– Нет.

– Тогда не знаю, – сказал он без тени любопытства. – Следующий вопрос.

– Что случилось с «тойотой-камри», которую Грег купил у дяди?

Мартин сглотнул и сделал вид, что изучает книги на полке.

– Он купил ее для друга.

– Для кого?

– Не знаю.

– На что вы потратили сто тысяч долларов, которые родители дали вам на высшее образование?

– На высшее образование. Я учился семь лет. Сегодня это дорогое удовольствие, мисс Спеллман, хотя откуда вам знать?

Я улыбнулась. От брата еще и не таких оскорблений наслушаешься!

– Вам не стоило приезжать, – сказала я. – Ваш друг шериф врет куда лучше. Он, по крайней мере, не потеет. Вы прекрасно знаете, что случилось с вашим братом. И если хотите, чтобы я отстала, придется все мне рассказать.

Мартин встал и посмотрел на меня угрожающе.

– С вами свяжется мой адвокат, – пробормотал он и ушел.

Я поехала к Берни. Возле дома стояла машина Джейка Хэнда, а сам он спал. Я бы с радостью сдала его маме, но мне это было только на руку.

Ночью позвонил Дэниел:

– Изабелл, ты где?

– Я у Берни.

– Кто такой Берни?

– Старый друг моего дяди.

– И почему ты с ним?

– Я не с ним. Я живу в его квартире, а сам он уехал из города на несколько дней.

– А, понятно, – успокоился Дэниел. – Угадай, кто мне сейчас звонил.

– Полиция?

– Твоя мама.

– Только хотела сказать.

– Это не смешно. – Он явно терял терпение.

– Извини. И зачем она звонила?

– Попросить о помощи. Она хочет, чтобы ты отстала от семьи Сноу. Они собираются подавать на вас в суд. Чем это грозит?

– Суд может вынести нам предписание о пресечении сыскной деятельности.

– Что, правда?

– Дэниел, не волнуйся ты. Мартин блефует.

– Я больше волнуюсь из-за твоего поведения.

– Мама сама не знает, что говорит. Слушай, когда я закончу работу, все станет нормально. Обещаю.

– В том-то и дело, Изабелл! Ты, кажется, уже забыла, что нормально, а что нет.