Семья Тибо (Том 2)

На площади Биржи мимо него промчалась веселая молодая компания велосипедистов, нагруженных разнообразной провизией, которые, должно быть, отправлялись завтракать на вольном воздухе куда-нибудь в лес. Одно мгновение он смотрел им вслед, затем двинулся по направлению к Сене. Он не торопился. Он хотел повидаться с Антуаном, но знал, что брат не возвращается домой раньше полудня. Улицы были тихи и пустынны. Пахло только что политым асфальтом. Он шел, опустив голову, и машинально напевал:

Счастья не будет тебе,

Покуда в последней борьбе...

- Доктор еще не возвращался, - сказала ему консьержка, когда он добрался до Университетской улицы.

Жак решил ждать на улице, прогуливаясь перед домом. Издали он узнал машину. Антуан сидел у руля; он был один и казался озабоченным. Прежде чем остановить автомобиль, он взглянул на брата и несколько раз качнул головой.

- Ну, что ты скажешь насчет утренних новостей? - спросил он, как только Жак подошел ближе. И указал на подушки сиденья, где лежало штук шесть газет.

Вместо ответа Жак состроил гримасу.

- Пойдем позавтракаем? - предложил Антуан.

- Нет. Мне нужно только сказать тебе два слова.

- Тут, на тротуаре?

- Да.

- Так войди хотя бы в машину.

Жак уселся рядом с братом.

- Я хочу поговорить о деньгах, - заявил он тотчас же немного сдавленным голосом.

- О деньгах? - Одно мгновение Антуан казался удивленным. Но затем тотчас же воскликнул: - Ну, разумеется! Сколько хочешь.

Жак остановил его гневным жестом:

- Не о том речь!.. Я хотел бы поговорить с тобой о письме, ну, знаешь, которое после смерти Отца... Насчет...

- Наследства?

- Да.

Его охватило наивное чувство облегчения оттого, что ему не пришлось произнести это слово.

- Ты... Ты изменил свою точку зрения? - осторожно спросил Антуан.

- Может быть.

- Хорошо!

Антуан улыбался. У него появилось выражение, всегда раздражавшее Жака: выражение провидца, читающего в мыслях других людей.

- Не подумай, что я хочу упрекнуть тебя в чем-либо, - начал он, - но то, что ты мне тогда ответил...

Жак прервал его:

- Я просто хочу знать...

- Что сталось с твоей частью?

- Да.

- Она тебя ждет.

- Если бы я захотел... получить ее, это было бы сложно? Долго?

- Нет ничего проще. Пройдешь в контору к нотариусу Бейно, и он даст тебе полный отчет. Затем к нашему биржевому маклеру Жонкуа, которому поручены ценные бумаги, и сообщишь ему свои инструкции.

- И это можно сделать... завтра?

- Если хочешь... Тебе нужно спешно?

- Да.

- Что ж, - заметил Антуан, не рискнув расспрашивать подробнее, - нужно будет только предупредить нотариуса о твоем приходе... Ты не зайдешь ко мне нынче днем повидаться с Рюмелем?

- Может быть... Да, пожалуй...

- Ну вот и отлично; я передам тебе письмо, а ты завтра сам снесешь его к Бейно.

- Ладно, - сказал Жак, открывая дверцу автомобиля. - Я спешу. Спасибо. Скоро вернусь за письмом.

Антуан, снимая перчатки, глядел ему вслед. "Ну и чудак! Он даже не спросил меня, сколько составляет эта его часть!"

Он забрал газеты и, оставив машину подле тротуара, задумчиво направился в дом.

- Вам звонили, - сообщил ему Леон, не поднимая глаз. - Такова была уклончивая формула, которую он принял раз навсегда, чтобы не произносить имени г-жи де Батенкур; и Антуан никогда не решался сделать ему на этот счет какое-нибудь замечание. - И очень просили позвонить к ним, когда вернетесь.

Антуан нахмурился. У Анны просто какая-то мания надоедать ему по телефону!.. Тем не менее он направился прямо в свой кабинет и подошел к аппарату. Несколько секунд он стоял перед трубкой, все еще в соломенной шляпе, сдвинутой на затылок, и с застывшей в воздухе рукой. Отсутствующим взором глядел он на газеты, которые только что бросил на стол. И внезапно резким движением повернулся на каблуках.

- К черту! - сказал он вполголоса.

Право же, сегодня ему действительно не до того.

Жак, умиротворенный беседой с Антуаном, думал теперь только о том, чтобы увидеться с Женни. Но из-за г-жи де Фонтанен он не решался явиться на улицу Обсерватории раньше половины второго или двух.

"Что она сказала матери? - думал он. - Какой прием меня ожидает?"

Он зашел в студенческий ресторанчик возле Одеона и не торопясь позавтракал. Затем, чтобы убить время, направился в Люксембургский сад.

Тяжелые облака наползали с запада, по временам закрывая солнце.

"Прежде всего Англия не стала бы ввязываться, - говорил он себе, думая о воинственной статье, которую прочитал в "Аксьон франсез", - Англия сохранила бы нейтралитет и стала бы наблюдать за дракой, ожидая часа, когда сможет выступить арбитром... России понадобились бы месяца два, чтобы развернуть военные действия... Франция очень скоро была бы разбита... Следовательно, даже с точки зрения националиста, единственный разумный выход - сохранять мир... Печатать такие статьи - преступление. Что бы там ни говорил Стефани, а воздействия их на психику читателя отрицать нельзя... К счастью, массы обладают достаточно сильным инстинктом самосохранения и, несмотря ни на что, удивительным чувством реальности..."