Семья в долг

– Лена? Ты? Так рано? – муж выходит ко мне в своих неизменных домашних шортах, на майке красное пятно, скорее всего, от кетчупа. Снова ел за компьютером и запачкался.

– Да… сокращенный день был… – вру. Ненавижу себя за это. А правду сказать язык не поворачивается.

– Тю… – присвистнул, – Так значит, зарплаты за день нам не видать. Ты же на проценте, – нахмурил брови. – Ленок, вот какого соглашалась на сокращенный день? Ты ведь знаешь, нам деньги позарез нужны!

Больно кольнуло в груди. Как иголки с ядом обиды под кожу пробираются.

– У нас были вчера деньги. А ты их…

– В дело пустил! – перебивает меня. – Но пока они крутятся, нам еще надо. Ты же понимаешь, что серьезные дела за один день не делаются, – подошел ко мне обнял. Голос мягче стал.– Я знаю, моя хорошая, оно сейчас сложно. Но мы ведь команда. Ты зарплату мне принесешь, а моя работа ее приумножить.

– Как и прошлые разы? – всхлипываю.

– В любом деле бывают неудачи. Ладно, день зря потратила, ничего. Понимаю. Передохни немного и за дочерью в сад сходишь. – А завтра с новыми силами на работу.

Целует меня в губы. А я ничего не чувствую. Как деревянная стала. От этого на глазах слезы. Неправильно это! Меньше часа назад таяла в руках незнакомца, а Ванечка… даже толком ответить на поцелуй не могу.

Просто тогда я злая была. Мои эмоции сыграли поганую роль. А у нас с мужем все спокойно. Наша любовь она временем выдержана. Страсти в прошлом. Зато есть доверие, которое я предала. Вот чувство вины и не дает мне принять его ласку.

Муж ведь старается для нас. Пусть не все у него выходит. Но он заботливый и любящий. Проговариваю это мысленно, только чтобы ненавистный образ психа растоптать. Слишком сильно он пошатнул мой мир, и теперь надо время, чтобы баланс восстановился.

Он помогает мне снять куртку. Я разуваюсь. Проходим в комнату. Муж тут же за компьютер садится.

– Там твоя мать звонила, – бросает, уже глядя в монитор.

– Тебе? Почему меня не набрала?

– Говорит, правду не скажешь, как у нас. Плюс ты на работе, не хотела отвлекать. Обещала деньжат подкинуть внучке. Я сказал, ты придешь, звякнешь ей, – что-то быстро на клавиатуре набирает.

– Ей самой нелегко. Сколько там она за свое молоко денег выручает. Стыдно, Вань, последние копейки ее брать.

– Она же от души внучке! Для кого ей еще жить, Лен. В ее-то возрасте! – хмыкнул, и дальше по клавиатуре пальцами барабанит.

– Не говори так! Как раз для себя ей жить пора. А мы уже в том возрасте, когда стыдно деньги брать у родителей.

Моя мама живет в деревне. Довольно далеко от нас. Видимся мы не так часто, но созваниваемся регулярно. Когда я в аварию попала, мама квартиру нашу продала. Себе домик в глухой деревне купила, а все деньги на меня потратила. За это я тоже перед ней в вечном, неоплатном долгу.

Пенсия маленькая. Мама коров завела, огородик маленький есть, так копеечку и зарабатывает, еще и нам умудрятся что-то передать. Папы не стало, когда мне пять лет исполнилось. С тех пор моя мама мне жизнь посвятила. А ведь такая красивая женщина была, столько ухажеров вокруг нее крутилось. Никому шанса не дала, верность отцу до сих пор хранит.

Ваню она очень любит, часто вначале ему звонит, а мне уже потом. Она мужа с пеленок знает, всегда говорит, что он как сын для нее.

– Для своих родителей мы всегда дети, – отрывается от монитора, смотрит на меня задорно так, как мальчишка улыбается.

Мы ведь любим человека не за его заслуги, не за тугой кошелек, а принимаем со всеми недостатками. А уж сколько мы вместе прошли, что пережили, не имею я права сетовать. Замечательный у меня муж.

– Слушай, Лен! Я тут с тобой переговорить хотел. Предложение есть дельное! – воодушевленно выкрикивает.

– Какое?

– Тут через квартал в подъезд уборщица нужна. Время сама выбираешь. Можно ночью или рано утром. И только три раза в неделю. Деньги хоть и небольшие, но и работка плевая, – на лице столько радости, словно он миллион выиграл.

А у меня нет слов. Вот совсем.

Звонок в дверь раздается. У меня сердце подпрыгнуло в груди.

– Я открою, – муж вскочил с кресла.

На ватных ногах плетусь следом.

– Ничего себе! – присвистнул. – Вы… это… адресом походу ошиблись…

А я уже знаю, нет, к сожалению, не ошиблись. Напрасно я думала, что родные стены защищают. Псих везде пролезет, а если не пускают, нагло выломает дверь.

Лично он не явился. Уже спасибо. Но ни на секунду не дает о себе забыть. Два мужчины в строгих костюмах с вежливыми улыбочками заносят бесчисленные пакеты к нам в прихожую. А когда там место заканчивается, принимаются заставлять комнату.

Они действуют так быстро и слаженно, что пока я отошла от шока. Уже вся квартира утопает в подачках зверюги.

– Прекратите это немедленно! Унесите! Заберите! – кричу, беру один из пакетов и хочу отдать назад им в руки.

– Подожди, Лена! – останавливает меня муж. – Надо разобраться во всем.

Ох, Ванечка, тебе как раз лучше в этом никогда не разбираться.

– Станислав Юрьевич, приносит свои глубочайшие извинения, – выдает один из мужиков.

– Кто? – муж переводит взгляд то на меня, то на него. – Ты знаешь о ком он?

– Знаю, – опускаю голову.