Семья вдребезги

— Только для персонала.

— Мне очень нужно пройти. Меня в зале ждут, я туда не хочу возвращаться.

Официант растерянно на меня уставился. Наверное, у меня вид отчаянной, ненормальной, которая скандал сейчас здесь поднимет до потолка, если ее не выпустят.

— Идемте, — сдался парень и свернул по коридору к служебному выходу. Толкнул железную дверь, ведущую во внутренний двор. И спохватился. — А вы по чеку оплатили?

Юркнула в открытую дверь. Застучала каблуками по мокрому асфальту, вышла из-за угла к своей машине и дрожащими руками распахнула дверцу. Отъезжала от кафе, глаз не сводя со входа, не дай бог, на пороге покажется Робб — я со стыда сгорю.

Он не появился, я свернула во дворы. Остановила машину под раскидистым дубом, схватила сумку. Резким движением разорвала конверт и вытряхнула на колени заключение. Впилась в него глазами.

Пять минут. Я читала и перечитывала, пока до меня не дошло.

Отцовство Данила почти стопроцентное. Мое с Ильей тоже. По этому документу — я его родная мать. Карты вскрыты. Данил мерзавец, это его сын. Был.

Потому, что Илью я ему не отдам.

Глава 27

— Дура! Дура, дура, дура… — шептала на репите, крепко сжимая руль.

Какая же я дура!

Своими ушами слышала разговор мужа и Виты. И её «тонкие» намёки не прошли мимо меня. Всё замечала, всё знала, результаты теста не должны были оказаться ударом для меня…

Но оказались.

Я так на чудо надеялась! Так сильно надеялась на чудо, и на Данила. Что он не предавал меня, не изменял с моей же сестрой… Боже, как это гадко, что он именно с Витой был!

— Дура, — расхохоталась, плача.

Дура и есть. Надеялась, чтоб меня… А Данил сразу понял, что меня можно обманывать, не стесняясь. Я себя умной считала, удивлялась что муж вдруг решил так нагло меня убеждать, что слух меня подвёл. А кем еще Данил должен был меня считать? Изменял — я не видела; ребёнка на стороне сделал — я не почувствовала; привёл его в наш дом — я всё как должное приняла. Логично, что меня можно и дальше дурить, почему нет, если я так слепо доверяла?!

Еду. Плачу. Смеюсь.

Как это невообразимо жестоко! За что они так со мной? Ладно, черт с ней, с Витой, она никогда не была порядочной. Но Данил? Просто за что?

— Ненавижу, — просипела, опустила взгляд на сидение, там мобильный, на него идут звонки.

Робб. А я сбежала. Представила, что мне нужно вернуться за столик, и объявить этому мужчине что Илья — это Леон, и… просто не смогла.

Я не смогла, а он звонит. Уже седьмой раз.

— Хватит! — выкрикнула зло, но пошел восьмой подряд вызов от Робба.

Я как раз притормозила у садика Ильи.

Девятый звонок. Боже, Робб, прошу тебя, хватит!

Десятый… я просто сволочь.

— Да, — ответила по-русски, и тут же исправилась: — Алло.

— Даша…

— Робб, прости, я… мне срочно пришлось уехать. Случилось… — а что же у меня случилось, кроме истерики? Я плохая актриса. — У меня случилось… я…

— Ты посмотрела результаты, потому меня и бросила одного, — перебил мой невнятный лепет Робб. — Каковы результаты теста?

— Я не открывала, — всхлипнула я.

— Открывала. Испугалась и уехала. И я почти на сто процентов уверен что знаю, что показал тест.

Нет. Не хочу сейчас это слышать. Не-хо-чу!

— Робб, я… я пока не готова узнать результат. Дай мне немного времени. Очень тебя прошу. Я приеду к тебе, мы вместе вскроем конверт, только не сейчас. Я… я умоляю, — не выдержала, разрыдалась в голос.

Я не готова пока признать что не только я имею право на Илью. Не готова думать о том, что Робб может забрать его.

— Понимаю. Буду ждать тебя вечером в своём номере. Даша, только не тяни. Вижу, тебе трудно, но и мне нелегко.

— Обещаю, я буду у тебя вечером, — выпалила, и нажала на отбой.

За пять минут я привела себя в порядок с помощью влажных салфеток, глазных капель и косметики. Но слезы всё равно подступают, текут из глаз.

— Хватит, приходи в себя. Ну же! — приказала, надев очки.

Пока шла в садик, говорила с воспитательницей — руки еще тряслись и истерика клокотала.

— Мама плишла! — обрадовался Илюшка так искренне, как умеют только дети. Подбежал ко мне, обнял. И я смогла, наконец, немного успокоиться, а не имитировать.

— Скучал? Я вот скучала, — присела, обняла сына.

Илюшка потянулся к моим очкам, снял их.

— Почему ты глустная? Тебя обидели? — Илью не получилось обмануть даже улыбкой и косметикой.

Он сын Виталины и Данила, — четко произнесла мысленно жестокую правду, глядя в любимое лицо, и… любви не стало меньше.

— Просто тяжелый день, родной. Никто меня не обижал.

— Если обидят, скажи мне! — воинственно потребовал Илья, и нацепил мои очки на себя.

Рассмеялась, он смешно выглядит в авиаторах не по размеру.

Это мой сын! Я не спала ночами, прогоняя кошмары Ильи. Я сидела с ним, когда он болел. Я обрабатывала его царапины, возила по врачам. Я утирала его детские слезы. Радовалась с ним тоже я, и все секреты Илюшка бежит доверять мне.

Ни Богу, ни дьяволу не отдам!

Из садика я Илью забрала, и повела его в парк аттракционов.

— Мам, идём вон туда, — ткнул Илья пальцем на «Американские горки»

— На этот аттракцион маленьких деток не пускают, Илюш. Подрастешь — сходим, — пообещала.