Семья волшебников. Том 2 (СИ)

— А я все равно расскажу. О, это же тыквенный сок!.. он такой полезный для детей! Я и сама не прочь его пить! Купим сразу побольше, чтобы на всех хватило! А потом: ой, что это? Тыквенный?.. нет, что-нибудь другое. Что у нас еще есть? Нет, что угодно, только не тыквенный сок! Подойдет даже… томатный! И вот так, день за днем, луна за луной, год за годом…

— Очень душещипательная история, — зажег трубку Майно. — Обязательно расскажу ее жене. Хотя… ты сам ее расскажешь. Глядя ей в глаза.

В сумерках вернулись Пордалли и Анколатти. Они успешно прикончили мантикору, и вся слава досталась им. Заглянули они, потому что Дегатти умчался очень внезапно, просто крикнув что-то невнятное, и они немного волновались.

— Ого, какие у нее когти! — громко восхитилась Астрид, щупая трофей. — Какая морда уродская! У-ух!.. Вероника, сделай из нее обикталь!

— Нет! — вскрикнул Майно.

— Да ладно тебе, дети шутят, — снисходительно сказал Анколатти. — Что ты какой нервный?

Пригласив гостей на ужин, Майно рассказал, почему он такой нервный. От двух магистров, конечно, не укрылось, что в доме некоторый беспорядок, но такого они, конечно, и предположить не могли.

— Коллега, а вы в курсе, что на объекталей не нужно особого разрешения? — спросил Анколатти, понизив голос.

— Тихо, — шикнул Майно, косясь на Веронику. — В курсе. Но ребенок контролирует себя только если говорить ему о правилах. Я не буду, конечно, никого сжигать, но новые мне не нужны… вам не нужны объектали, кстати?

— Пригодятся, — кивнул Анколатти. — Возьму, если есть лишние. Что в них хорошо — они не обязательно должны быть моими. Какой талантливый ребенок…

В его голосе явно сквозила зависть, близкая к черной. Майно иногда и себя-то ловил на том, что смертно завидует собственной дочери. Колдовать вот так, легко… даже демоны не владеют демонической силой с младенчества.

— Откуда она берет такую прорву маны? — спросил Пордалли.

— Втягивает непроизвольно, как воронка. Мы пока не разобрались с механизмом.

— Да, и правда… здесь у вас суховато сейчас. Но слушай, это просто… феноменально.

Волшебники опорожнили еще по стопке. Выпили за убитую мантикору, за успешно поверженных объекталей, за талантливую дочь мэтра Дегатти…

— Это ведь изучать надо, — пристально посмотрел на Веронику Анколатти. — Может, эксперимент проведем? Она сможет снова оживить объекталя?

Вероника с надеждой подняла взгляд. Они с Астрид сидели за одним столом со взрослыми, потому что прямо сейчас папа не желал выпускать дочек из виду.

— Никаких экспериментов, пока немного не подрастет, — отрубил Майно. — И коллеги… мне неудобно просить, но… пообещайте, что это все останется между нами? Конечно, бегемота в сарае не спрячешь, а через какое-то время знать будут все… но все-таки я вас очень прошу.

— Да-да, врата Шиасса и могила Бриара, — вскинул ладонь Пордалли. Анколатти тоже вяло махнул рукой, присоединяясь к клятве. — Но мы-то что, у нас рыбьи рты, а вот Инкадатти ты никакими клятвами не заткнешь. Старый драуг еще не пронюхал?

— Старый драуг пишет на меня ябеды каждый день перед обедом, после обеда и вместо обеда, — отмахнулся Майно. — Волостной у меня уже столуется, как у себя дома. Коллеги, я просто хочу дать дочери немного подрасти, прежде чем ее жизнь превратится в гоблинские именины.

Пордалли и Анколатти понимающе приложили пальцы ко ртам. Сами будучи волшебниками, они прекрасно понимали, насколько важна деликатность, если живешь в Мистерии.

— А мозя оставить кайтинки? — подергала папу за штанину Вероника.

Бумажные человечки в ее руках с надеждой смотрели на взрослого волшебника.

— Можно, — вздохнул папа.

Вероника радостно улыбнулась и вернулась за стол. Енот как раз принес пирог — ее любимый, с ежевикой. За вечно сердитой полосатой мордой он скрывал заботу о домочадцах и сейчас ужасно переживал за младшего ребенка.

— Но новых оживлять не смей, — велел Веронике папа. — Вот когда вырастешь и заведешь свой дом — хоть всю мебель в объекталей превращай. А пока живешь тут — никого не оживляй. Устраивает тебя такой расклад?

— Уффаиваеть, — кивнула Вероника, зарывшись рожицей в пирог.

— Вот что из нее такой вырастет? — укоризненно спросила Астрид. — Даже пирогом с сестрой не делится.

Вероника стыдливо поделилась пирогом и стала пытаться накормить бумажных человечков. Но те, в отличие от плюшевого мишки, есть не умели.

— Нет-нет, такие не смогут, — подал голос Анколатти, с большим интересом следивший за объекталями Вероники. — Вот чемодан, например, может…

И он кинул кусок пирога в разинувший зев чемодан.

— …А рогатина… она тоже иногда ест, — покосился на своего второго объекталя волшебник. — Но про это ты в школе узнаешь, если поступишь на Нигилиум.

На этом гости и откланялись. Пордалли спешил домой, к жене и детям, а Анколатти хотел заморозить мантикору, пока не начала портиться.

— Па, а зачем ему мантикора? — спросила Астрид, прихлебывая томатный сок.

— Он с Нигилиума, — рассеянно ответил Майно. — Значит, либо оживит труп, либо набьет чучело и оживит объекталя.

— А в чем разница?