Семья волшебников. Том 3 (СИ)

Майно посмотрел на спелый фрукт. Хороший банан, крупный. Но это как-то странно, и демолорда, возможно, не удержит. К тому же…

— А разве для гхьетшедария не кукуруза? — спросил он.

— Нет, пап, для гхитшедарика банан, а кукуруза — чтобы не запитатить, а наоборот, — путано объяснила Вероника.

— А это частный разговор или всем можно принять участие? — спросил Хальтрекарок.

— Частный, — отмахнулась Астрид. — Семейный.

— Мне приятно, что вы считаете меня частью семьи.

— Не считаем…

— Ш-ш-ш!.. Юная Астридианна, я твой отец…

— Просто Астрид!

— Это слишком короткое и некрасивое имя. Я дарую тебе другое, лучше. Юная Астридианна, мы с твоей матерью любили друг друга больше жизни, и потому ты столь полна достоинств. В первую очередь моих. Я это вижу. И я не в обиде за то, что ты призвала меня, напротив — я горжусь, что ты сумела осуществить такое в столь юном возрасте…

Астрид открыла было рот — сказать, что это не она его призвала… но тут же закрыла. Решила, что пусть уж лучше думает на нее, а то ежевичина окажется в опасности.

— Но давайте же поговорим о действительно важных вещах, — сказал Хальтрекарок, скрещивая руки на груди. — Я не держу зла. Ни на кого из вас. Все еще может быть прощено и забыто. В вашем мире есть забавный обычай — если во время повешения веревка оборвалась, преступника милуют. Считается, что его помиловали или оправдали боги. В нашем мире такой обычай тоже есть, гохерримы даже внесли его в свой кодекс…

Обращался он только к Лахдже и Астрид. Ни на кого другого не смотрел. Майно тем временем изучал бутылки Артуббы и размышлял, сможет ли ускоренно дозачаровать одну из них, чтобы она хоть ненадолго удержала демолорда. По всему получалось, что как-то вот и нет.

А если даже сможет — чтобы запечатать призванного демона, его вначале надо выпустить.

—…Я не стану возвращаться к тебе! — воскликнула Лахджа. — Периоды жизни до тебя и после тебя были самыми счастливыми в моей жизни! Особенно после!

— Ладно, я понял, — вскинул руку Хальтрекарок. — Ты, как обычно, лелеешь свои обиды. Но я не таков, каков был, и не позволю тебе манипулировать мной, внушая мне чувство вины. Что ж, возможно, и впрямь пришла пора расстаться. Идти дальше. Лет через сто поговорим об этом снова. А пока… я откланиваюсь.

Он попытался уйти, но тут же вспомнил, что все еще находится в круге, и раздраженно пощелкал пальцами.

— Юная Астридианна, мы закончили, — требовательно произнес он. — Рассей свое заклятие, твой отец желает вернуться домой.

— Это не тебе решать, — фыркнула Астрид. — Давайте его загасим.

— Отцеубийство — отвратительная вещь, — укоризненно произнес Хальтрекарок. — Мой отец все время нас этому учил. Ты ее этому не учишь, смертный? Тебе же хуже. А ты, Лахджа, как я вижу, совсем не справляешься со своими родительскими обязанностями. Твой ребенок позволяет себе дерзить мне.

— Ты… отдал меня и моего мужа… Сорокопуту… на вечные мучения… Я только что оттуда… вернулась…

— Сорокопут тоже не справляется со своими обязанностями, — закатил глаза Хальтрекарок. — Но при чем тут это? И я тебя не отдавал. Ты же любишь повторять, что больше мне не принадлежишь, что ты не моя собственность. Вот, пожалуйста. Ты лишилась моей защиты и опеки, и любой проходимец теперь может сделать с тобой что захочет.

— По твоей просьбе!

— Закончим этот беспредметный разговор. Мне прискучило. Что вам надо? Почему я все еще здесь?.. кстати, мои комплименты, Астридианна, заклятие на редкость мощное. Да что за…

Он все сильнее и сильнее рвался. Меловые линии чуть слышно потрескивали, внутри круга бушевали какие-то космические энергии, хотя и казалось, что там просто стоит атлетически сложенный мужчина.

— Мне надо, чтобы ты навсегда, окончательно исчез из моей жизни, — потребовала Лахджа. — Поклянись, что больше никогда даже не подумаешь о том, чтобы причинить мне и моей семье вред, и мы тебя отпустим…

— Нет. Даже не подумать?.. ты что, чокнулась?.. да я постоянно об этом думаю.

— Серьезно?..

— То есть нет!.. не постоянно. Но иногда, нет-нет, мыслишка и проскальзывает. Я не смогу такое контролировать.

— Хорошо, думай. Но не воплощай в жизнь. Это ты можешь обещать?!

— А-а-а!.. — закатил глаза Хальтрекарок. — Что за глупости, Лахджа? Я не стану подобного обещать. Не после всего, что ты мне сделала.

— Я сейчас позеркалю Кайкелоне, она будет рада помочь, — взялся за дальнозеркало Майно. — Посадим его в вазу и зароем поглубже.

— Я освобожусь, — пообещал Хальтрекарок. — Рано или поздно я освобожусь, и уж тогда вы пожалеете, что не остались у Сорокопута. Но я понял ваш настрой. Вы призвали меня, вы удерживаете меня силой — что же, я подчинюсь угрозам и шантажу.

— Наконец-то! — обрадовалась Астрид. — У нас будут три желания?!

— Да, согласно традициям. Глагольте, но помните, чем закончилась сказка «Осир и три старых вдовы».

Майно нахмурился. Он не знал такую сказку. Поймав взгляд Лахджи — понял, что и она не знает. И даже попугай вопреки обыкновению молчал, так что это точно не что-то парифатское… уж во всяком случае не общеизвестное.