Семья Зитаров. Том 2

Широко раскрытыми глазами Лилия смотрела на него, словно только сейчас заметила, что в комнате, кроме нее, находится еще человек. Почему он здесь? Чего этот чужой мужчина ищет в ее доме, и почему он держится так самоуверенно, точно его присутствие естественно, необходимо и неизбежно?

— Не знаю, — ответила она Лицису.

— Это значит, что вы хотите меня еще раз оставить в неизвестности. Но сегодня ночью я должен ехать в Ригу, и я надеюсь, что вы понимаете, насколько важно выяснить все до отъезда.

Она понимала, но для нее это было не так важно, как для Лициса. Немного подумав, Лилия ответила:

— Поезжайте завтра ночью.

— Тогда я приеду в Ригу в субботу. По субботам плохо делать закупки — все еврейские лавки закрыты.

— Вы можете ехать в понедельник. Несколькими днями раньше или позже — это ничего не значит.

— Милая Лилия, — улыбнулся Лицис. — Оставим шутки и поговорим серьезно.

— Я все время говорю серьезно, — ответила Лилия.

— Не играет ли в этом деле какую-то роль письмо, которое я вам принес?

— А если это в самом деле так?

— Тогда… тогда лучше б я не приносил его сегодня вам. Отдал бы завтра.

— Это было бы нечестно с вашей стороны.

— А это честно, что вы мне расстроили поездку в Ригу? — пошутил Лицис.

— Она еще не расстроена, — ответила Лилия. — Поезд уходит после полуночи. Если вы сейчас отправитесь домой и станете собираться в дорогу, я еще успею прочесть письмо и обдумать ответ. Если я скажу «нет», я пришлю к вам человека с письмом, и вы еще вполне успеете на поезд.

— А если вы скажете «да»? — спросил Лицис.

— Тогда я явлюсь сама и… поеду с вами в Ригу. Сейчас еще только девять часов — я успею собраться.

На этот раз Лицис не в силах был скрыть самодовольную улыбку. Теперь ему было понятно, что Лилия только дразнит его, заставляет до последней минуты мучиться в неизвестности и наконец с театральным благородством протянет ему руку. Ах ты, плутовка! Хорошо же! Если тебе хочется играть — играй, но я знаю, какой будет результат, и заранее говорю спасибо.

Он сразу же поднялся и собрался уходить, чтобы Лилия действительно успела приготовиться в дорогу.

— Буду дома до полуночи, — сказал Лицис.

— Хорошо, вы получите ответ самое позднее в половине двенадцатого.

— До свидания, Лилия.

— Всего хорошего, господин Лицис.

Лилия проводила Лициса до прихожей и, как заботливая хозяйка, закрыла наружную дверь на ключ, когда гость ушел. Затем она вернулась в комнату, села за стол и долго, долго смотрела на синий конверт, который таил в себе разгадку ее будущего. Ей хотелось смеяться и плакать. Дрожащими пальцами надорвала она конверт, но, прежде чем вынуть письмо, еще раз внимательно прочла адрес. Это, во всяком случае, был почерк Ингуса, но рядом со знакомым росчерком заглавных букв в глаза бросалась несоразмерность строчных букв и слишком неровные строки. Раньше он так не писал. Девять лет, девять лет…

— Ингус, Ингус, милый, — шептала она, вынимая письмо. Глаза неизвестно почему наполнились слезами, и ей пришлось их вытереть.